Аркадий Гайдар

Чук и Гек

Жил человек в лесу возле Синих гор. Он много работал, а работы не убавлялось, и ему нельзя было уехать домой в отпуск.

Наконец, когда наступила зима, он совсем заскучал, попросил разрешения у начальников и послал своей жене письмо, чтобы она приезжала вместе с ребятишками к нему в гости.

Ребятишек у него было двое – Чук и Гек.

А жили они с матерью в далеком огромном городе, лучше которого и нет на свете.

Днем и ночью сверкали над башнями этого города красные звезды.

И, конечно, этот город назывался Москва.

Как раз в то время, когда почтальон с письмом поднимался по лестнице, у Чука с Геком был бой. Короче говоря, они просто выли и дрались.

Из-за чего началась эта драка, я уже позабыл. Но помнится мне, что или Чук стащил у Гека пустую спичечную коробку, или, наоборот, Гек стянул у Чука жестянку из-под ваксы.

Только что оба эти брата, стукнув по разу друг друга кулаками, собирались стукнуть по второму, как загремел звонок, и они с тревогой переглянулись. Они подумали, что пришла их мама! А у этой мамы был странный характер. Она не ругалась за драку, не кричала, а просто разводила драчунов по разным комнатам и целый час, а то и два не позволяла им играть вместе. А в одном часе – тик да так – целых шестьдесят минут. А в двух часах и того больше.

Вот почему оба брата мигом вытерли слезы и бросились открывать дверь.

Но, оказывается, это была не мать, а почтальон, который принес письмо.

Тогда они закричали:

– Это письмо от папы! Да, да, от папы! И он, наверное, скоро приедет.

Тут, на радостях, они спали скакать, прыгать и кувыркаться по пружинному дивану. Потому что хотя Москва и самый замечательный город, но когда папа вот уже целый год как не был дома, то и в Москве может стать скучно.

И так они развеселились, что не заметили, как вошла их мать.

Она очень удивилась, увидав, что оба ее прекрасных сына, лежа на спинах, орут и колотят каблуками по стене, да так здорово, что трясутся картины над диваном и гудит пружина стенных часов.

Но когда мать узнала, отчего такая радость, то сыновей не заругала.

Она только турнула их с дивана.

Кое-как сбросила она шубку и схватила письмо, даже не стряхнув с волос снежинок, которые теперь растаяли и сверкали, как искры, над ее темными бровями.

Всем известно, что письма бывают веселые или печальные, и поэтому, пока мать читала, Чук и Гек внимательно следили за ее лицом.

Сначала мать нахмурилась, и они нахмурились тоже. Но потом она заулыбалась, и они решили, что это письмо веселое.

– Отец не приедет, – откладывая письмо, сказала мать. – У него еще много работы, и его в Москву не отпускают.

Обманутые Чук и Гек растерянно глянули друг на друга. Письмо казалось самым что ни на есть распечальным.

Они разом надулись, засопели и сердито посмотрели на мать, которая неизвестно чему улыбалась.

– Он не приедет, – продолжала мать, – но он зовет нас всех к себе в гости.

Чук и Гек спрыгнули с дивана.

– Он чудак человек, – вздохнула мать. – Хорошо сказать – в гости! Будто бы это вел на трамвай и поехал…

– Да, да, – быстро подхватил Чук, – раз он зовет, так мы сядем и поедем.

– Ты глупый, – сказала мать. – Туда ехать тысячу и еще тысячу километров поездом. А потом в санях лошадьми через тайгу. А в тайге наткнешься на волка или на медведя. И что это за странная затея! Вы только подумайте сами!

– Гей-гей! – Чук и Гек не думали и полсекунды, а в один голос заявили, что они решили ехать не только тысячу, а даже сто тысяч километров. Им ничего не страшно. Они храбрые. И это они вчера прогнали камнями заскочившую во двор чужую собаку.

И так они говорили долго, размахивали руками, притопывали, подпрыгивали, а мать сидела молча, все их слушала, слушала. Наконец рассмеялась, схватила обоих на руки, завертела и свалила на диван.

Знайте, она давно уже ждала такого письма, и это она только нарочно поддразнивала Чука и Гека, потому что веселый у нее был характер.

Прошла целая неделя, прежде чем мать собрала их в дорогу. Чук и Гек времени даром не теряли тоже. Чук смастерил себе кинжал из кухонного ножика, а Гек разыскал себе гладкую палку, забил в нее гвоздь, и получилась пика, до того крепкая, что если бы чем-нибудь проколоть шкуру медведя, а потом ткнуть этой пикой в сердце, то, конечно, медведь сдох бы сразу.

Наконец все дела были закончены. Уже запаковали багаж. Приделали второй замок к двери, чтобы не обокрали квартиру воры. Вытряхнули из шкафа остатки хлеба, муки и крупы, чтобы не развелись мыши. И вот мать уехала на вокзал покупать билеты на вечерний завтрашний поезд.

Но тут без нее у Чука с Геком получилась ссора.

Ах, если бы только знали они, до какой беды доведет их эта ссора, то ни за что бы в этот день они не поссорились!

У запасливого Чука была плоская металлическая коробочка, в которой он хранил серебряные бумажки от чая, конфетные обертки (если там был нарисован танк, самолет или красноармеец), галчиные перья для стрел, конский волос для китайского фокуса и еще всякие очень нужные вещи.

У Гека такой коробочки не было. Да и вообще Гек был разиня, но зато он умел петь песни.

И вот как раз в то время, когда Чук шел доставать из укромного места свою драгоценную коробочку, а Гек в комнате пел песни, вошел почтальон и передал Чуку телеграмму для матери.

Чук спрятал телеграмму в свою коробочку и пошел узнать, почему это Гек уже не поет песни, а кричит:

Р-ра! Р-ра! Ура!

Эй! Бей! Турумбей!

Чук с любопытством приоткрыл дверь и увидел такой «турумбей», что от злости у него затряслись руки.

Посреди комнаты стоял стул, и на спинке его висела вся истыканная пикой, разлохмаченная газета. И это ничего. Но проклятый Гек, вообразив, что перед ним туша медведя, яростно тыкал пикой в желтую картонку из-под маминых ботинок. А в картонке у Чука хранилась сигнальная жестяная дудка, три цветных значка от Октябрьских праздников и деньги – сорок шесть копеек, которые он не истратил, как Гек, на разные глупости, а запасливо приберег в дальнюю дорогу.

И, увидав продырявленную картонку, Чук вырвал у Гека пику, переломил ее о колено и швырнул на пол.

Но, как ястреб, налетел Гек на Чука и выхватил у него из рук металлическую коробку. Одним махом взлетел на подоконник и выкинул коробку через открытую форточку.

Громко завопил оскорбленный Чук и с криком: «Телеграмма! Телеграмма!» – в одном пальто, без калош и шапки, выскочил за дверь.

Почуяв неладное, вслед за Чуком понесся Гек.

Но напрасно искали они металлическую коробочку, в которой лежала еще никем не прочитанная телеграмма.

То ли она попала в сугроб и теперь лежала глубоко под снегом, то ли она упала на тропку и ее утянул какой-либо прохожий, но, так или иначе, вместе со всем добром и нераспечатанной телеграммой коробка навеки пропала.

Вернувшись домой, Чук и Гек долго молчали. Они уже помирились, так как знали, что попадет им от матери обоим. Но так как Чук был на целый год старше Гека, то, опасаясь, как бы ему не попало больше, он придумал:

– Знаешь, Гек: а что, если мы маме про телеграмму ничего не скажем? Подумаешь – телеграмма! Нам и без телеграммы весело.

– Врать нельзя, – вздохнул Гек. – Мама за вранье всегда еще хуже сердится.

– А мы не будем врать! – радостно воскликнул Чук. – Если она спросит, где телеграмма, – мы скажем. Если же не спросит, то зачем нам вперед выскакивать? Мы не выскочки.

– Ладно, – согласился Гек. – Если врать не надо, то так и сделаем. Это ты хорошо, Чук, придумал.

Аркадий Гайдар

Чук и Гек

Жил человек в лесу возле Синих гор. Он много работал, а работы не убавлялось, и ему нельзя было уехать домой в отпуск.

Наконец, когда наступила зима, он совсем заскучал, попросил разрешения у начальников и послал своей жене письмо, чтобы она приезжала вместе с ребятишками к нему в гости.

Ребятишек у него было двое - Чук и Гек.

А жили они с матерью в далеком огромном городе, лучше которого и нет на свете.

Днем и ночью сверкали над башнями этого города красные звезды.

И, конечно, этот город назывался Москва.

Как раз в то время, когда почтальон с письмом поднимался по лестнице, у Чука с Геком был бой. Короче говоря, они просто выли и дрались.

Из-за чего началась эта драка, я уже позабыл. Но помнится мне, что или Чук стащил у Гека пустую спичечную коробку, или, наоборот, Гек стянул у Чука жестянку из-под ваксы.

Только что оба эти брата, стукнув по разу друг друга кулаками, собирались стукнуть по второму, как загремел звонок, и они с тревогой переглянулись. Они подумали, что пришла их мама! А у этой мамы был странный характер. Она не ругалась за драку, не кричала, а просто разводила драчунов по разным комнатам и целый час, а то и два не позволяла им играть вместе. А в одном часе - тик да так - целых шестьдесят минут. А в двух часах и того больше.

Вот почему оба брата мигом вытерли слезы и бросились открывать дверь.

Но, оказывается, это была не мать, а почтальон, который принес письмо.

Тогда они закричали:

Это письмо от папы! Да, да, от папы! И он, наверное, скоро приедет.

Тут, на радостях, они спали скакать, прыгать и кувыркаться по пружинному дивану. Потому что хотя Москва и самый замечательный город, но когда папа вот уже целый год как не был дома, то и в Москве может стать скучно.

И так они развеселились, что не заметили, как вошла их мать.

Она очень удивилась, увидав, что оба ее прекрасных сына, лежа на спинах, орут и колотят каблуками по стене, да так здорово, что трясутся картины над диваном и гудит пружина стенных часов.

Но когда мать узнала, отчего такая радость, то сыновей не заругала.

Она только турнула их с дивана.

Кое-как сбросила она шубку и схватила письмо, даже не стряхнув с волос снежинок, которые теперь растаяли и сверкали, как искры, над ее темными бровями.

Всем известно, что письма бывают веселые или печальные, и поэтому, пока мать читала, Чук и Гек внимательно следили за ее лицом.

Сначала мать нахмурилась, и они нахмурились тоже. Но потом она заулыбалась, и они решили, что это письмо веселое.

Отец не приедет, - откладывая письмо, сказала мать. - У него еще много работы, и его в Москву не отпускают.

Обманутые Чук и Гек растерянно глянули друг на друга. Письмо казалось самым что ни на есть распечальным.

Они разом надулись, засопели и сердито посмотрели на мать, которая неизвестно чему улыбалась.

Он не приедет, - продолжала мать, - но он зовет нас всех к себе в гости.

Чук и Гек спрыгнули с дивана.

Он чудак человек, - вздохнула мать. - Хорошо сказать - в гости! Будто бы это вел на трамвай и поехал…

Да, да, - быстро подхватил Чук, - раз он зовет, так мы сядем и поедем.

Ты глупый, - сказала мать. - Туда ехать тысячу и еще тысячу километров поездом. А потом в санях лошадьми через тайгу. А в тайге наткнешься на волка или на медведя. И что это за странная затея! Вы только подумайте сами!

Гей-гей! - Чук и Гек не думали и полсекунды, а в один голос заявили, что они решили ехать не только тысячу, а даже сто тысяч километров. Им ничего не страшно. Они храбрые. И это они вчера прогнали камнями заскочившую во двор чужую собаку.

И так они говорили долго, размахивали руками, притопывали, подпрыгивали, а мать сидела молча, все их слушала, слушала. Наконец рассмеялась, схватила обоих на руки, завертела и свалила на диван.

Знайте, она давно уже ждала такого письма, и это она только нарочно поддразнивала Чука и Гека, потому что веселый у нее был характер.

Прошла целая неделя, прежде чем мать собрала их в дорогу. Чук и Гек времени даром не теряли тоже. Чук смастерил себе кинжал из кухонного ножика, а Гек разыскал себе гладкую палку, забил в нее гвоздь, и получилась пика, до того крепкая, что если бы чем-нибудь проколоть шкуру медведя, а потом ткнуть этой пикой в сердце, то, конечно, медведь сдох бы сразу.

Наконец все дела были закончены. Уже запаковали багаж. Приделали второй замок к двери, чтобы не обокрали квартиру воры. Вытряхнули из шкафа остатки хлеба, муки и крупы, чтобы не развелись мыши. И вот мать уехала на вокзал покупать билеты на вечерний завтрашний поезд.

Но тут без нее у Чука с Геком получилась ссора.

Ах, если бы только знали они, до какой беды доведет их эта ссора, то ни за что бы в этот день они не поссорились!

У запасливого Чука была плоская металлическая коробочка, в которой он хранил серебряные бумажки от чая, конфетные обертки (если там был нарисован танк, самолет или красноармеец), галчиные перья для стрел, конский волос для китайского фокуса и еще всякие очень нужные вещи.

У Гека такой коробочки не было. Да и вообще Гек был разиня, но зато он умел петь песни.

И вот как раз в то время, когда Чук шел доставать из укромного места свою драгоценную коробочку, а Гек в комнате пел песни, вошел почтальон и передал Чуку телеграмму для матери.

Чук спрятал телеграмму в свою коробочку и пошел узнать, почему это Гек уже не поет песни, а кричит:

Р-ра! Р-ра! Ура!

Эй! Бей! Турумбей!

Чук с любопытством приоткрыл дверь и увидел такой «турумбей», что от злости у него затряслись руки.

Посреди комнаты стоял стул, и на спинке его висела вся истыканная пикой, разлохмаченная газета. И это ничего. Но проклятый Гек, вообразив, что перед ним туша медведя, яростно тыкал пикой в желтую картонку из-под маминых ботинок. А в картонке у Чука хранилась сигнальная жестяная дудка, три цветных значка от Октябрьских праздников и деньги - сорок шесть копеек, которые он не истратил, как Гек, на разные глупости, а запасливо приберег в дальнюю дорогу.

И, увидав продырявленную картонку, Чук вырвал у Гека пику, переломил ее о колено и швырнул на пол.

Но, как ястреб, налетел Гек на Чука и выхватил у него из рук металлическую коробку. Одним махом взлетел на подоконник и выкинул коробку через открытую форточку.

Громко завопил оскорбленный Чук и с криком: «Телеграмма! Телеграмма!» - в одном пальто, без калош и шапки, выскочил за дверь.

Почуяв неладное, вслед за Чуком понесся Гек.

Но напрасно искали они металлическую коробочку, в которой лежала еще никем не прочитанная телеграмма.

Главные герои

Чук – бережливый мальчик, любил коллекционировать различные вещи, хитрый, несдержанный; на год старше Гека.

Гек – «растеря и разиня» , честный, умел петь; на год младше Чука.

Мать Чука и Гека – жена Серегина, мягкая, добрая женщина.

Другие персонажи

Серегин – отец Чука и Гека, начальник геологической партии.

Сторож – приютил Чука и Гека и их мать, пока Серегин был в экспедиции.

Возле Синих гор в лесу жил человек. Он много работал, но зимой отправил жене в Москву письмо, чтобы она вместе с сыновьями – Чуком и Геком, приехала к нему. Когда почтальон принес письмо, мальчики из-за чего-то дрались, но тут же прекратили. Узнав, что письмо от папы, и он зовет их в гости, ребята очень обрадовались.

Через неделю багаж был собран. Мать поехала за билетами на поезд. Пока ее не было, пришел почтальон и принес телеграмму. Чук спрятал ее в свою металлическую коробочку. В это время Гек в соседней комнате своей пикой из палки и гвоздя тыкал в картонку Чука. Чук забрал и поломал пику. Тогда Гек выбросил коробочку Чука в форточку. Чук с криком «Телеграмма!» выскочил на улицу, Гек за ним, но найти коробочку им не удалось. Мальчики решили не рассказывать маме о случившемся, только если она сама не спросит о телеграмме.

На следующий день вечером они уехали поездом. Ночью Гек вышел в коридор поезда, а затем случайно забрался не в свое купе. К счастью, незнакомый усатый дядька-офицер сразу отвел его к маме.

Когда мама и мальчики приехали на станцию, вопреки ожиданиям отец их так и не встретил. До места его жилья было «километров сто тайгою», поэтому женщина договорилась с ямщиком. По дороге они заночевали в небольшой избушке-станции и к вечеру следующего дня были на месте. Подъехав, все очень удивились: на базе не было ни собак, ни людей. Сходив в сторожку, ямщик сказал, что сторож, скорее всего, будет вечером. Мама и сыновья остались в сторожке, поели и уснули.

Проснулись от грохота – вернулся сторож. Мать представилась женой Серегина. Сторож рассказал, что им было не велено приезжать, даже была отправлена телеграмма, чтобы «задержались выезжать на две недели» . Женщина была удивлена, но по реву мальчиков поняла, что это их рук дело.

Сторож сказал, что разведывательная партия вернется не раньше, чем через десять дней. Оставив маме и детям продукты, он ушел в тайгу. Сторож долго не возвращался, утром четвертого дня женщине пришлось самой наколоть дров. После обеда мама с Чуком пошли за водой. Гека оставили дома – женщине показалось, что он заболел. Когда мама с Чуком вернулись, Гека нигде не было. Нашла мальчика собака вернувшегося сторожа – Гек хотел пошутить над братом и мамой и спрятался в старом сундуке, но уснул.

Оказалось, что сторож ходил к далекому ущелью Алкараш, принес письмо от начальника Серегина: «он с людьми здесь будет через четверо суток, как раз к Новому году» . На следующий день мальчики с мамой начали наряжать елку, делая игрушки из подручных материалов и свечки из воска.

«Четыре дня за делом пролетели незаметно». Уже с утра мальчики ждали отца, но геологи приехали на лыжах к обеду. Увидев отца, Гек бросился ему навстречу. Вечером «все дружно встречали Новый год» . Один из мужчин заиграл на баяне веселый танец, все танцевали, а затем Гек спел песню. В полночь Серегин включил радиоприемник и «донесся мелодичный звон» курантов.

«И тогда все люди встали, поздравили друг друга с Новым годом и пожелали всем счастья. Что такое счастье - это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить» и беречь свою страну.

Заключение

Рассказ Аркадия Гайдара «Чук и Гек» композиционно и по стилю имеет много общего с волшебной сказкой, за счет чего создается особый, условный мир, в котором становится реальным воссоединение и счастье семьи.

Тест по рассказу

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 100.

? С. 161 Предположи, сколько примерно лет братьям? Почему ты так думаешь?

Судя по поведению детей и по тому, как с ними общается мать, мальчикам примерно 5–6 лет. Они уже могут оставаться одни дома, но мама может их обоих поднять и закружить как маленьких. Всё поведение мальчиков («Тут, на радостях, они стали скакать, прыгать и кувыркаться по пружинному дивану»; «И так они говорили долго, размахивали руками, притопывали, подпрыгивали…») говорит о том, что они ещё не очень взрослые, что они младше третьеклассников на несколько лет.

Давно ли они не виделись с отцом?

«…но когда папа вот уже целый год как не был дома…». Можно уточнить, почему Чук и Гек так долго не видели своего отца: «Жил человек в лесу возле Синих гор. Он много работал, а работы не убавлялось, и ему нельзя было уехать домой в отпуск».

? Помнишь другой рассказ, в котором членов семьи разделяет огромное расстояние? Часть семьи (кто именно?) живёт в Москве, а другая часть (кто же это?) – на Камчатке. В рассказе Аркадия Гайдара похожая ситуация?

Это рассказ К. Паустовского «Растрёпанный воробей», в котором членов семьи тоже разделяет огромное расстояние. Часть семьи (мама, Маша и няня Петровна) тоже живёт в Москве, а отец живёт и работает очень далеко – на Камчатке.

? с. 165 Похожи ли Чук и Гек по характеру? Ты помнишь себя в возрасте 5-6 лет? Кто из братьев больше похож на тебя в детстве?

Из этого фрагмента текста уже видно, что мальчики в чём-то похожи, но характеры у них разные. Их (как и всех мальчишек) интересуют приключения, опасности, оружие. Собираясь к отцу, который жил «в лесу возле Синих гор», «Чук смастерил себе кинжал из кухонного ножика, а Гек разыскал себе гладкую палку, забил в неё гвоздь, и получилась пика…».

Если говорить о характерах мальчиков, то Чук более спокойный, обстоятельный, он собирает ценные, с его точки, зрения вещи («серебряные бумажки от чая, конфетные обёртки, галчиные перья для стрел, конский волос для китайского фокуса…») в жестяную коробочку. Гек более эмоциональный, рассеянный и простодушный: «У Гека такой коробочки не было. Да и вообще Гек был разиня, но зато он умел петь песни». Чук в отличие от Гека очень запасливый: «в картонке у Чука хранилась сигнальная жестяная дудка, три цветных значка от Октябрьских праздников и деньги – сорок шесть копеек, которые он не истратил, как Гек, на разные глупости, а запасливо приберёг в дальнюю дорогу». Из этих строчек видно, что Гек живет «здесь и сейчас», а Чук задумывается о будущем. Чук старше Гека на год, он более рассудительный и хитрый. Именно Чук предложил ничего не говорить маме о пропавшей телеграмме.

Вопрос: «Кто из братьев больше похож на тебя в детстве?» позволяет сделать текст рассказа личностно значимым для нас, разбудить мир переживаний, создать условия для сравнительного анализа себя самого с героями произведения.

- Чук напомнил мне ворону из рассказа «Растрёпанный воробей», — сказала Маша Иванова.

? Ты понимаешь, что она имела в виду? Что для Чука является богатством?

Маша Иванова сравнивает Чука с вороной из рассказа «Растрёпанный воробей», потому что он также собирает и прячет блестящие бумажки, фантики от конфет и другие вещи, как это делала ворона.

Понимают ли Чук и Гек, что телеграмма – это ценность? (Куда Чук спрятал телеграмму? Искали ли её братья? Расстроились ли, что не нашли?) Почему же мальчики ничего не сказали матери?

Мальчики понимают, что телеграмма – это очень важно. Об этом говорит тот факт, что Чук спрятал телеграмму в свою жестяную коробочку вместе с самыми ценными для него вещами. Из того, как мальчики искали телеграмму, видно, что они сознают её ценность: «Чук с криком: “Телеграмма! Телеграмма!”, в одном пальто, без калош и шапки, выскочил за дверь. Почуяв неладное, вслед за Чуком понёсся Гек». Братья расстроились, когда не нашли телеграмму: «Вернувшись домой, Чук и Гек долго молчали».

Мальчики ничего не сказали матери, потому что они боялись быть наказанными («Они уже помирились, так как знали, что попадёт им от матери обоим»). Братья решили, что если они просто ничего не расскажут о телеграмме, то это не будет обманом.

Можно ли в данном случае сказать: «Так делать нельзя!» Почему?

В данном случае можно сказать: «Так делать нельзя!», потому что в любой телеграмме может быть срочная, очень важная информация, от которой многое зависит.

? с. 168 Удалось ли тебе узнать что-нибудь новое о характерах Чука и Гека? Кто из них коллекционирует вещи, а кто впечатления?

Гек очень любознательный, ему интересно всё, что происходит вокруг («Умывшись и поздоровавшись с мамой, Гек прижался лбом к холодному стеклу и стал смотреть, что это за край, как здесь живут и что делают люди»). Чук же предпочитает общаться с людьми и пополнять свою коллекцию разными вещицами («…Чук ходил от дверей к дверям и знакомился с пассажирами, которые охотно дарили ему всякую ерунду – кто резиновую пробку, кто гвоздь, кто кусочек кручёной бечевки…»). Можно сказать, что
Чук коллекционирует вещи, а Гек – впечатления.

Чьими глазами увиден мир сквозь вагонное окно? Это равнодушный или заинтересованный взгляд? (Подтверди своё мнение примерами.) Многое ли можно узнать таким образом?

Мир сквозь вагонное окно увиден глазами Гека. Гек не просто смотрит за окно, ему интересно всё, что там происходит. Он задаёт сам себе вопросы, размышляет: «Интересно, за что это он её (кошку) бросил? Вероятно, что-нибудь со стола стянула»; «Интересно, что на этом заводе делают?». Гек видит картины сельской жизни и большой завод; проезжает мимо бескрайних лесов. Рядом с поездом, в котором едут братья, движутся составы, гружёные рудой, углём и громадными брёвнами. Чук и Гек видят эшелон с быками и коровами. «А на одном разъезде бок о бок остановились они рядом с могучим железным бронепоездом. Грозно торчали из башен укутанные брезентом орудия. Красноармейцы весело топали, смеялись и, хлопая варежками, отогревали руки». Таким образом, из окна поезда герои рассказа увидели разные стороны жизни огромной страны.

? с. 173 С какими трудностями встретились москвичи, когда приехали на маленькую таёжную станцию? Что переживает мать мальчиков в ожидании сторожа? Предположи, трудная ли жизнь предстоит семье в течение десяти дней?

Когда ребята с матерью приехали на маленькую таёжную станцию, они обнаружили, что никто их не встречает. Матери пришлось самой нанять ямщика, чтобы добраться до геолого-разведочной базы, на которой работал отец.

Найдите отрывок, из которого понятно, что переживает мать мальчиков в ожидании сторожа: «Мать села на лавку и задумалась. Что случилось, почему на базе пусто? Что делать дальше? Ехать назад? Но у неё денег осталось только-только заплатить ямщику за дорогу. Значит, надо было ожидать, когда вернётся сторож. Но ямщик через три часа уедет обратно, а вдруг сторож возьмёт да не скоро вернётся? Тогда как? А ведь отсюда до ближайшей станции и телеграфа почти сто километров!».

Можно предположить, что в течение десяти дней семье предстоит трудная жизнь в лесной избушке. Столичные, городские жители, они не привыкли топить печку, ходить за водой, обдирать подстреленного на охоте зайца… Запас продуктов в сторожке очень скудный. Мать говорит о том, что в лесу им будет неуютно, страшно: «Как же мы останемся одни? Мы тут ничего не знаем. А здесь лес, звери…».

Виноваты ли мальчики в сложившейся ситуации? Почему же мать их не наказывает? Осознают ли Чук и Гек свою вину?

Мальчики, конечно, виноваты в сложившейся ситуации: если бы они не потеряли телеграмму, то семье не пришлось бы десять дней жить в лесном домике в ожидании отца. Чук и Гек осознают свою вину: оба они громко плачут и прячутся на печке. Мать не наказывает мальчиков, потому что в этот момент её очень волнует, что теперь все они будут делать («Она вздохнула, приказала сыновьям слезть с печки, вытереть носы и умыться, а сама стала спрашивать сторожа, как же ей теперь быть и что делать»).

? с. 173 Какие проблемы «обрушились» на москвичей, оказавшихся в таёжной сторожке? Рассказывая об этом, постарайся ничего не упустить.

За то время, пока москвичи жили одни в таёжной сторожке, им пришлось решать такие проблемы, с которыми в городской жизни они не сталкивались: колоть и таскать дрова; топить печь («Русскую печь мать топить не умела, и поэтому дрова долго не разгорались»); думать, как отпугнуть лесных зверей от жилья («Приезжие запирали сени, двери и, чтобы не привлечь зверей светом, наглухо занавешивали половиком окна, хотя надо было делать совсем наоборот…»); печь лепёшки из муки вместо хлеба («Хлеб был на исходе, но мать нашла муку и испекла лепёшек»).

? Расскажи о том, что случилось с Геком, от лица матери. С какого момента ты начнёшь рассказ?

А теперь попробуй посмотреть на эту историю с Геком глазами сторожа. Каким человеком оказался этот сторож?

Задание рассказать о том, что случилось с Геком, от лица матери и с точки зрения сторожа интересно тем, что мы должны представить, с какого момента каждый из них стал свидетелем всего происшедшего. Мать обнаружила исчезновение Гека, когда они с Чуком уже вечером вернулись с ручья. А сторож появился, услышав выстрелы матери в лесу. Он в этой сложной ситуации действовал очень быстро и решительно: сумел заставить взволнованную, плачущую мать рассказать, что произошло; заставил свою собаку взять след; догадался открыть крышку сундука, в котором спал Гек. Сторож, который сначала показался матери хмурым и неприветливым, оказался хорошим, добрым человеком: он «сказал, что идёт на охоту, а сам бегал на лыжах к далекому ущелью» и привёз матери и братьям письмо от отца и ключ от его комнаты.

? с. 183 Можно ли сказать, что ни у кого в Москве не было такого замечательного праздника, как у Чука и Гека? Почему?
Какие чувства испытывают друг к другу приезжие и члены геолого-разведочной экспедиции? Какой момент праздника был самым важным и торжественным? Обоснуй своё мнение.

Чук и Гек вместе с мамой сами придумывали и делали ёлочные украшения. Сторож принёс им из леса чудесную ёлку: «…такой ёлки в Москве, конечно, ни у кого не было. Это была настоящая таёжная красавица – высокая, густая, прямая и с ветками, которые расходились на концах, как звёздочки». После долгой разлуки мальчики увиделись с отцом. Их радостно приветствовали все члены геолого-разведочной экспедиции.

Самым торжественным был тот момент праздника, когда все слушали по радио предновогодний звон кремлёвских курантов. «И тогда все люди встали, поздравили друг друга с Новым годом, пожелали всем счастья».

Можешь объяснить, почему Новый год – самый любимый праздник и для детей, и для взрослых? А почему люди, которые живут в разных уголках нашей родины, встречают Новый год дважды: по своему местному времени и по московскому времени?

Звон кремлевских часов объединяет людей, находящихся в разных уголках нашей страны: «И этот звон – перед Новым годом – сейчас слушали люди и в городах, и в горах, в степях, в тайге, на синем море». Слушая этот звон, люди ощущают свою причастность к жизни огромной страны, к её богатой истории и уникальной культуре.

Новый год всегда связан с ожиданием каких-то радостных перемен, подарков. В Новый год собираются за одним столом самые близкие, родные люди, друзья. С детства этот праздник связан с атмосферой сказки и ожидания чуда. И эта атмосфера действует не только на детей, но и на взрослых.

События, о которых рассказывает Аркадий Гайдар, произошли недавно или давно? Почему ты так думаешь?

Ещё раз внимательно просмотрите весь текст и найдите в нём приметы того, что события, о которых рассказывает Аркадий Гайдар, произошли давно (не в наше время).

Можно отметить, что в тексте два раза упоминается слово «красноармеец» (Чук хранил обёртки от конфет «если там был нарисован танк, самолёт или красноармеец»; около военного бронепоезда «красноармейцы весело топали, смеялись и, хлопая варежками, отогревали руки»). Сейчас солдат Российской армии так уже не называют. В коробке у Чука хранился конский волос, который в наше время в Москве достать сложно. Видимо, во времена, о которых в рассказе идёт речь, в Москве были не только автомобили, но ещё оставались и лошади. В этой же коробке Чук держал «три цветных значка от Октябрьских праздников и деньги – сорок шесть копеек, которые он …приберёг в дальнюю дорогу». Мы уже читали рассказ Драгунского «Ровно 25 кило» и знаем, что раньше на сорок шесть копеек многое можно было купить (на с. 66 объясняется, что можно было купить на 15 копеек). Можно обратить внимание на то, как называется часть одежды мальчиков: «Сторож сдёрнул с гвоздя башлык и подвинул под нос собаке галоши Гека».
Башлык – это остроугольный колпак из сукна с длинными концами, который надевали поверх шапки для тепла. Можно объяснить и что такое галоши, поскольку сейчас их уже не носят.

А. Гайдар. Чук и Гек. Литературное чтение. 3 класс. ПНШ

5 (100%) от 2 голосующих

Жил человек в лесу возле Синих гор. Он много работал, а работы не убавлялось, и ему нельзя было уехать домой в отпуск.

Наконец, когда наступила зима, он совсем заскучал, попросил разрешения у начальников и послал своей жене письмо, чтобы она приезжала вместе с ребятишками к нему в гости.

Ребятишек у него было двое – Чук и Гек.

А жили они с матерью в далёком огромном городе, лучше которого и нет на свете.

Днём и ночью сверкали над башнями этого города красные звёзды.

И, конечно, этот город назывался Москва.

Как раз в то время, когда почтальон с письмом поднимался по лестнице, у Чука с Геком был бой. Короче говоря, они просто выли и дрались.

Из-за чего началась эта драка, я уже позабыл. Но по-мнится мне, что или Чук стащил у Гека пустую спичечную коробку, или, наоборот, Гек стянул у Чука жестянку из-под ваксы.

Только что оба эти брата, стукнув по разу друг друга кулаками, собирались стукнуть по второму, как загремел звонок, и они снова с тревогой переглянулись. Они подумали, что пришла их мама! А у этой мамы был странный характер. Она не ругалась за драку, не кричала, а просто разводила драчунов по разным комнатам и целый час, а то и два не позволяла им играть вместе. А в одном часе – тик да так – целых шестьдесят минут. А в двух часах и того больше.

Вот почему оба брата мигом вытерли слёзы и бросились открывать дверь.

Но, оказывается, это была не мать, а почтальон, который принёс письмо.

Тогда они закричали:

– Это письмо от папы! Да, да, от папы! И он, наверное, скоро приедет.

Тут, на радостях, они стали скакать, прыгать и кувыркаться по пружинному дивану. Потому что хотя Москва и самый замечательный город, но когда папа вот уже целый год как не был дома, то и в Москве может стать скучно.

И так они развеселились, что не заметили, как вошла их мать.

Она очень удивилась, увидав, что оба её прекрасных сына, лёжа на спинах, орут и колотят каблуками по стене, да так здорово, что трясутся картины над диваном и гудит пружина стенных часов.

Но когда мать узнала, отчего такая радость, то сыновей не заругала.

Она только турнула их с дивана.

Кое-как сбросила она шубку и схватила письмо, даже не стряхнув с волос снежинок, которые теперь растаяли и сверкали, как искры, над её темными бровями.

Всем известно, что письма бывают весёлые или печальные, и поэтому, пока мать читала, Чук и Гек внимательно следили за её лицом.

Сначала мать нахмурилась, и они нахмурились тоже. Но потом она заулыбалась, и они решили, что это письмо весёлое.

– Отец не приедет, – откладывая письмо, сказала мать. – У него ещё много работы, и его в Москву не отпускают.

Обманутые Чук и Гек растерянно глянули друг на друга. Письмо оказалось самым что ни на есть распечальным.

Они разом надулись, засопели и сердито посмотрели на мать, которая неизвестно чему улыбалась.

– Он не приедет, – продолжала мать, – но он зовёт нас всех к себе в гости.

Чук и Гек спрыгнули с дивана.

– Он чудак человек, – вздохнула мать. – Хорошо сказать – в гости! Будто бы это сел на трамвай и поехал…

– Да, да, – быстро подхватил Чук, – раз он зовёт, так мы сядем и поедем.

– Ты глупый, – сказала мать. – Туда ехать тысячу и ещё тысячу километров поездом. А потом в санях лошадьми через тайгу. А в тайге наткнёшься на волка или на медведя. И что это за странная затея! Вы только подумайте сами!

– Гей-гей! – Чук и Гек не думали и полсекунды, а в один голос заявили, что они решили ехать не только тысячу, а даже сто тысяч километров. Им ничего не страшно. Они храбрые. И это они вчера прогнали камнями заскочившую во двор чужую собаку.

И так они говорили долго, размахивали руками, притопывали, подпрыгивали, а мать сидела молча, всё их слушала, слушала. Наконец рассмеялась, схватила обоих на руки, завертела и свалила на диван.

Знайте, она давно уже ждала такого письма, и это она только нарочно подразнивала Чука и Гека, потому что весёлый у неё был характер.

Прошла целая неделя, прежде чем мать собрала их в дорогу. Чук и Гек времени даром не теряли тоже. Чук смастерил себе кинжал из кухонного ножика, а Гек разыскал себе гладкую палку, забил в неё гвоздь, и получилась пика, до того крепкая, что если бы чем-нибудь проколоть шкуру медведя, а потом ткнуть этой пикой в сердце, то, конечно, медведь сдох бы сразу.

Наконец все дела были закончены. Уже запаковали багаж. Приделали второй замок к двери, чтобы не обокрали квартиру воры. Вытряхнули из шкафа остатки хлеба, муки и крупы, чтобы не развелись мыши. И вот мать уехала на вокзал покупать билеты на вечерний завтрашний поезд.

Но тут без неё у Чука с Геком получилась ссора.

Ах, если бы только знали они, до какой беды доведёт их эта ссора, то ни за что бы в этот день они не поссорились!

У запасливого Чука была плоская металлическая коробочка, в которой он хранил серебряные бумажки от чая, конфетные обёртки (если там был нарисован танк, самолёт или красноармеец), галчиные перья для стрел, конский волос для китайского фокуса и ещё всякие очень нужные вещи.

У Гека такой коробочки не было. Да и вообще Гек был разиня, но зато он умел петь песни.

И вот как раз в то время, когда Чук шёл доставать из укромного места свою драгоценную коробочку, а Гек в комнате пел песни, вошёл почтальон и передал Чуку телеграмму для матери.

Чук спрятал телеграмму в свою коробочку и пошёл узнать, почему это Гек уже не поёт песни, а кричит:

– Рра! Рра! Ура!

– Эй! Бей! Турумбей!

Чук с любопытством приоткрыл дверь и увидел такой «турумбей», что от злости у него затряслись руки.

Посреди комнаты стоял стул, и на спинке его висела вся истыканная пикой, разлохмаченная газета. И это ничего. Но проклятый Гек, вообразив, что перед ним туша медведя, яростно тыкал пикой в жёлтую картонку из-под маминых ботинок. А в картонке у Чука хранилась сигнальная жестяная дудка, три цветных значка от Октябрьских праздников и деньги – сорок шесть копеек, которые он не истратил, как Гек, на разные глупости, а запасливо приберёг в дальнюю дорогу.

И, увидав продырявленную картонку, Чук вырвал у Гека пику, переломил её о колено и швырнул на пол.

Но, как ястреб, налетел Гек на Чука и выхватил у него из рук металлическую коробку. Одним махом взлетел на подоконник и выкинул коробку через открытую форточку.

Громко завопил оскорблённый Чук и с криком: «Телеграмма! Телеграмма!» – в одном пальто, без калош и шапки, выскочил за дверь.

Почуяв неладное, вслед за Чуком понёсся Гек.

Но напрасно искали они металлическую коробочку, в которой лежала ещё никем не прочитанная телеграмма.

То ли она попала в сугроб и теперь лежала глубоко под снегом, то ли она упала на тропку, и её утянул какой-либо прохожий, но, так или иначе, вместе со всем добром и нераспечатанной телеграммой коробка на веки пропала.

Доверенности