Распространённая теория гласит, что каждый день должен быть прожит так, будто он последний. Мол, это стимул, который сворачивает горы, заставляет тебя работать, как заведённый механизм. Но на самом деле в этой совершенно «попсовой» теории полно изъянов.

Всё и сразу

Знаешь, если бы всё было так скоро и так сразу, то дети человеческие рождались бы не похожими на смешные и беспомощные кожаные бурдюки, а сразу со знанием языков и высшим баллом по ЕГЭ. Книги писались бы за день, театральные постановки и сложные киноленты не отнимали бы столько сил. Жизнь такая, какая она есть – суровая, подлючая и никаких льгот не даёт. Так что не пытайся выбить у неё талон на исполнение мечты на ближайшие числа грядущего месяца, всё равно не даст. В конце концов, открою страшную тайну, но процесс постижения – это 50% кайфа, потому что не столько удовлетворяет результат, сколько мысль о том, что это ты трахнул небеса и добился места под звёздами.

Первый день на земле

Среди пропагандистов , как правило, есть те, кто призывает жить одним днём, есть те, кто утверждает, что каждый день нужно проживать так, будто он последний. Поэтому предлагаем революционное решение: проживать каждый день, как первый. Вспомни, с каким благоговением ты смотрел на мир на заре жизни: как впервые потрогал снег, узнал, что жираф – реально существующее животное, увидел голую бабушку в пляжной раздевалке. Нужно только отогнать от себя мысли о каком-то постыдстве подобного мировоззрения и начать вновь ценить тепло солнца, заботу матери, улыбку благодарного бомжа.

Смерть в голове

А теперь зайдём с противоположной стороны. Дело в том, что нам всем не хватает простого интуитивного понимания нашей кончины. Ну помрёшь ты, и всё, но ведь нужно многое сделать перед смертью, а времени нет. Мнительных личностей не любят, считают их больными и сумасшедшими. Но не нужно бояться каждой машины, нужно понимать, что в один прекрасный день старания не оправдаются, и «Икарус» повторит знаменитый «захват Цоя». Но культура делает всё возможное, чтобы отрицать реальность и возможность смерти. Вуди Аллен говорил: «Я не боюсь смерти. Я просто не хочу быть там, когда это произойдет».

Риск не оправдан

Эта философия как нельзя лучше подходит для комфортного среднего класса, для человека, который имеет мало подлинной заботы о своей будущей безопасности, ведь миллионы трудятся, зарабатывая в разы меньше, чем заслуживают, а поделать с этим, что ни говори, ничего не могут. Так что же делать? Бросать всё и рисковать? Так ты попробуй таких людей взбодри! От таких рывков серьёзные экономические проблемы, а с экономикой у них и так негладко.

Поколение «одного дня»

Мы все про это знаем, но всё равно ведём себя и живём так, будто не имеем понятия о том, что все наши действия и поступки влияют на природу. Наше мировоззрение мчит нас на задворки истории. Мы рубим леса, сжигаем ископаемое топливо и загрязняем, не думая о будущем прекрасной хрупкой планеты. А ведь именно вера в «один» день и делает нас такими эгоистами, рождая мысль: «Пофиг, зарастёт».

Посвящается Зверевой Екатерине,
как и было обещано…

Моя попытка суицида оказалась неудачной. Я бы сказал, даже крайне неудачной. Впрочем, уже позже, находясь в больничной палате, я не слишком сожалел о том, что уйти из жизни мне так и не удалось. Думаю, такие мысли посещают многих их тех, кто побывал одной ногой на том свете и чудом выбрался оттуда. Только полные психи продолжают попытки свести счёты с жизнью и дальше, пока им это благополучно не удаётся. Я был не из их числа. Особенно теперь, благодаря одному человеку.
Его история заставила меня по-иному взглянуть на многие вещи. Я не религиозный фанатик и не идеалист, я просто среднестатистический обыватель. Я не стал бы заострять на этом ваше внимание, если это не было бы так важно. История моего дядюшки чудовищно невероятна, но что-то заставило меня в своё время в неё поверить. Именно сейчас, спустя несколько лет после моей глупой попытки вскрыть вены, я всё больше и больше убеждаюсь в искренности и правдивости его слов.Он оставил мне больше чем слова: он научил меня жить…

В тот год я окончательно потерял себя в жизни. Весь мой мир рухнул как отсыревшая штукатурка с потолка, развалившись на разрозненные безобразные куски. В семье были бесконечные скандалы и нервные склоки, в школе – непонимание и несправедливые, как мне казалось, упреки и претензии. Последней каплей оказался разрыв с любимой девушкой.
Помню, как я забрался на второй этаж заброшеной полуразрушенной пятиэтажки с бутылкой водки. Как глотал её из горла, вперемежку со сдавленными всхлипами и слезами. Каким чудом я невредимым спустился оттуда – понятия не имею. Бутылку я допил до половины и разбил об стену. В то время, этого было более чем достаточно, чтобы я оказался мертвецки пьян. Спотыкаясь на ровном месте и падая, я добрался до своего дома. Родителей ещё не было.
Я изрезал себе все пальцы, пока судорожно доставал лезвие из отцовской бритвы. Открыл кран в ванной и, не дожидаясь её наполнения, залез в неё не раздеваясь. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы, наконец, сделать это. Вскрывать вены я не умел. Было зверски больно, но я, наконец, это сделал.
Отключился я быстро, поэтому почти ничего больше не помню. На моё счастье, отец вернулся домой раньше обычного, и я не успел потерять много крови. Скорая… Испуганная ругань отца, слёзы матери… И вот я в больнице.
Всё стало совершенно по-другому: со мной разговаривают ласково и осторожно. Жить захотелось по-прежнему. И это чувство стыда, накатывающее всякий раз, когда я встречался глазами с родными… На мать было жалко смотреть. Хотя, и на меня самого, я полагаю, тоже. Совершенно неожиданно на исходе второго дня моего пребывания в больнице, в мою палату вошел дядя Андрей.
Он был мне не совсем дядей. Андрей был самым младшим братом моего деда по линии матери. Лет ему было не мало. Седой, в морщинах, со скуластым лицом и глубоко посаженными глазами, он призводил впечатление человека волевого и сильного.
- Ну здорово, раненый! – приветствовал он меня привычным рокочущим голосом. Я слабо улыбнулся и еле заметно пошевелил головой в знак приветствия. У нас с дядей Андреем никогда не было достаточно близких отношений, и о чем говорить с ним, я не знал. Его посещение я сперва воспринял как обычный визит вежливости. В этот раз дядюшка был, как всегда немногословен. В нашей общей палате вместе со мной лежало ещё двое. Это был древний старикан, который всегда спал, и тетя Зина. Они крепко задремали, когда дядя Андрей, уже собираясь уходить, вдруг сказал мне:
- Ты понял, что мог потерять?
- Что?
- Жизнь ты мог потерять.
- Мне было бы уже всё равно.
- Тебе – да. А другим?
- Не знаю, может быть.
Дядя Андрей вздохнул и снова присел на стул. Он устало потёр глаза, словно собираясь продолжать дальше бессмысленный спор с куском потрескавшегося паркета.
- Даже не это важно. А всё ли ты сделал в этой жизни? Раздал долги, попрощался со всеми, закончил дела?
Я угрюмо молчал, абсолютно не понимая, к чему он клонит.
- А знаешь ли ты, каково смертельно больным людям, которые знают срок своей гибели?
- А ты знаешь? – раздраженно бросил я.
- Знаю…
Я недоуменно поднял глаза.
- Да нет, нет… Я не болен, не думай. Но что-то подобное я испытываю вот уже почти более сорока пяти лет…
- В смысле? – непонимающе переспросил я.
- Хорошо, я расскажу. Выслушай меня и постарайся поверить. Я не могу объяснить, что произошло тогда со мной. Могу лишь только пересказать те события, которые случились со мной в тот далёкий памятный год.
Я пристально смотрел ему в глаза. Дядя Андрей не шутил. Я чувствовал, что в его рассказе будет скрываться что-то важное и жуткое. Я немного приподнялся на подушке, прочистило горло и робко, еле слышно проронил одно единственное слово:
- Расскажи…

… Это было в шестьдесят восьмом. Я уже два с лишним года как вернулся из армии. Отслужил, да… Я много пил тогда. Работал шофёром скорой помощи. Много было злачного. Поехал на Север за длинным рублем. Вернулся скоро. Когда ехал назад на товарняке, я здорово простудился. Болел страшно… Когда приехал обратно, все как будто бы и не заметили моего присутствия. Ни работы, ни друзей… Без денег плохо было, а в одиночку – ещё тошней. Пробовал я удавиться – откачали. И опять всё как всегда. Жить не хотелось вовсе.
И я решил, что всё равно жить не буду. У соседки стащил уксусную эсенцию, налил в стакан… Получилось чуть побольше половины…
Не знаю, откуда он взялся. Я сидел на кухне и услышал его голос, доносившийся из комнаты.
- Зря уксус переводишь! – крикнул он мне.
Я прошел по коридору: входная дверь была заперта на ключ. А в комнате на колченогом стуле сидел он.
- Твоё здоровье! – хохотнул он и залпом опрокинул в свою глотку стакан с мутной жидкостью.
От него несло уксусом. Я оглянулся к дверному проёму кухни: мой стакан на столе был полон до краёв и стоял на своём месте.
- Эх, хорошо! – поморщился он и занюхал рукавом своей потрёпанной фуфайки, - теперь твоя очередь! Пей давай!
Я опешил. А ты бы на моём месте не опешил? Я молча рассматривал гостя. Я насмотрелся на людей подобного типа: мужичок-работяга, любитель выпить, одет в старые поношенные вещи… А вот лицо… Гладкое. Ни одной морщины, ни следа жизненных неурядиц. Глаза его были чёрные и пронизывающие. Рот растянулся в пьяной широкой улыбке, а глаза не смеялись. Жуть. Да ещё этот подозрительный стакан…
- Ты кто?! – грубо окликнул я его, - тебя кто звал?!
- Собутыльник! Пришёл тебе помочь!
Я никак не мог узнать гостя. Оно и понятно: я видел его впервые в жизни. И веяло от него, кроме уксуса, ещё каким-то странным сладковатым запахом одеколона. При всём свём внешнем виде он не был похож на моих дружков и собратьев по бутылке.
- Говорят, травануться собрался? – ухмыльнулся он и спрятал опустевший стакан в карман фуфайки, - не вижу необходимости в столь смелом и безрассудном поступке. Ведь жить тебе осталось и так меньше суток.
- Пошел к чёрту! – крикнул я.
От его слов мне стало вдруг по-настоящему страшно.
- Проваливай! Или я тебе сейчас голову оторву!..
- Уйду я, не беспокойся, вот только шепну тебе кой-чего… Думаю, это будет тебе интересно…
Я замер в нерешительности. Этот чёртов мужичок производил странное пугающее впечатление. Откуда-то он знал про уксус. И появился в комнате он каким-то неправдоподобным образом. Я сел напротив него на старый продавленный диван.
- Так-то лучше, - удовлетворённо хмыкнул он, - я помогу тебе.
- В чём?
- В твоём желании…
Он помолчал, стянул с головы вылинялую кроличью шапку, шмыгнул носом и продолжил:
- Умереть просто. Тебе необязательно делать это сейчас. Отравление, мой друг, это смерть не из приятных!
- Я не… - попытался оправдаться я.
- Знаю! К чему эти церемонии?! Я понимаю тебя. Жизнь уже не доставляет тебе радости и удовольствия, так почему бы и не умереть? Ты умрёшь завтра. Просто умрёшь, сам по себе. У тебя есть ещё немного времени, так воспользуйся им разумно: посмотри на небо, на родных, раздай долги…
- Ты чего несёшь?!. – попытался крикнуть я, но получился толко испуганный сдавленный хрип.
- Ты всё понимаешь. Хочешь умереть – так умри же. И ты умрёшь, я тебе это говорю. Заявку приняли, поздно идти на попятную! – он побагровел и тяжело дышал, - я сказал тебе: утром тебя уже не будет!..
- Ты…
- Не перебивай! У тебя ещё есть несколько часов. Это не так уж и мало. Попробуй наслаждаться жизнью хотя бы это недолгое время, ведь другой такой возможности у тебя уже больше не будет...
Он снова хохотнул, поднялся со стула и, переваливаясь, засеменил на кухню.
- Вся шутка в том… - послышался звук опрокидываемого в глотку стакана, - что, возможно, ты и передумаешь умирать…
Потом всё затихло. Я сидел неподвижно около пяти минут. Наконец, я поднялся с дивана прошёл на кухню. На столе стоял мой стакан, он был пуст. Гостя там тоже не оказалось… Я долго не мог в это поверить, но с каждой ускользающей из моей жизни минутой верил всё больше и больше.
Я никуда не пошёл. Перед сном я долго стоял у окна и смотрел на звёзды. Потом я лёг спать, но уснуть у меня не получилось. Каждый раз, как только меня затягивала дремота, я вскакивал и смотрел на часы. Всё это превратилось в медленную пытку, равной которой нет на свете. Я знал, что умру через несколько часов. Я верил в это, верил. Ужас, который мне пришлось испытать не сравним ни с чем. Я курил, пил горячий чай из железной кружки, обжигая пальцы… Я никогда до этого случая не плакал. А в ту ночь я выл, обхватив колени руками и прижав их к груди. Я стискивал зубы до боли и скрежета, и мой вой был похож на плач безумца. Я в самом деле чуть не стал им. На часах было без четверти пять…
- Не хочешь умирать? – услышал я голос из темноты.
- Нет!!! Не хочу!!! – закричал я, даже не задумаваясь над тем, к кому обращаю свой крик, - Не надо! Я не хочу!!!
- Поздно. Жребий брошен, - отвечал голос, - это произойдёт, если только…
- Что?!. Если только что?!.
- … Ты не захочешь жить как никогда!..
Я замер. Я ничего не понимал.
- Чего ты хочешь?!. Я хочу жить! Чего тебе ещё нужно?! – хрипло выдохнул я.
- Сейчас – да. Я чувствую это. Но как я могу знать, что через два дня твоё желание не изменится?
Я молчал.
- Ты никогда не хотел жить, до последних нескольких часов. Ты уже пытался уйти из жизни. Она потеряла всякий смысл. Ты живёшь ради своей смерти, и смерть для тебя – лучше чем жизнь. Так зачем идти себе наперекор?
- Я хочу жить, - шептал я, грея дыханием холодные руки, - и никогда больше я не пожелаю смерти себе…
- Не пожелаешь. Иначе ты умрёшь. Сегодня ты хочешь жить и поэтому смерть твоя отсрочена на сутки. И так будет день за днём, и за годом год, пока в один прекрасный момент тебя вдруг не посетит мысль о желаемой смерти. Тогда, на следующий же день, тебя найдут мёртвым…
Голос умолк. Я лежал на полу без движения, а в мозгу билась одна и та же шальная мысль: я хочу жить!..
С этой зловещей ночи всё для меня изменилось. У меня появился смысл жить: жизнь ради жизни. И всё вокруг тогда предстало в другом свете. Дела пошли на поправку, я жил и радовался каждому прожитому дню. Даже в минуты горя, даже когда умерла моя дочь, я не желал себе смерти. Именно поэтому я до сих пор и жив. Поверь мне, это правда. Я не стал бы тебе лгать. Но именно сейчас ты должен это знать. Лучше знать заранее, пока Чёрный Ангел Смерти не пришёл к тебе. Оставь эти мысли, иначе это случится рано или поздно…

Я не проронил ни слова за весь рассказ дяди Андрея. Ловил каждый звук его голоса как глоток кислорода. Я почти ему поверил. И мне стало по-настоящему страшно. Не за него, не перед тёмными силами Зла, а за то, что я чуть с собой не сделал. Чуть себя не убил.
- Мне пора, - сказал дядя Андрей и поднялся со стула, - я не зря рассказывал тебе всё это. Не знаю, поверил ли ты, но завтра утром ты поверишь мне ещё больше…
Больше он не сказал ни слова и, поправив на плечах больничный халат, вышел из палаты.

Я узнал об этом спустя несколько дней, когда выписался из больницы. Родственники сознательно скрывали сей факт от меня, оберегая мою слабую психику от потрясений. Дядя Андрей умер на следующий день после нашего последнего разговора. Просто умер. Сердце не выдержало или что-то в этом роде. «Умер от горя» - так сказала моя мать. Накануне смерти он здорово повздорил со своими сыновьями, долго сидел на кладбище на могилах жены и дочери, раздал долги, проверил завещание и…
Да нет, не от горя. Не повздорил он ни с кем. Он захотел умереть. Захотел, чтобы я ему поверил. Разменял свою жизнь на мою. В ящике письменного стола я нашел записку. Я никогда не видел почерк дяди Андрея, но сразу догадался, что это он. Кроме нас двоих об этом разговоре никто не знал, да и по смыслу, это мог быть только мой дядюшка. Это послание я храню до сих пор. Если вы желаете, я даже могу показать вам этот памятный пожелтевший от времени листок. Бумага здорово потрепалась, но слова и почерк, глубоко запавшие в мою душу, оказались времени не по зубам. Вот это письмо:

Максим!
Запомни всё, что я тебе говорил. Всё это правда до последнего слова. Мне пятьдесят шесть лет, я стар и я успел многое сделать в жизни. А главное: я успел ей насладиться! Тебе же – всего пятнадцать. Ты ещё успеешь изменить свою жизнь. Цени каждый её миг и никогда не желай своей смерти.
Завтра я умру, потому что хочу этого. Но умру я с лёгким сердцем: на Земле меня больше ничего не держит. Я позаботился о близких, пожил для себя. А ещё, я надеюсь, изменил твою жизнь. Помни, что свои годы я разменял на твои. Не трать их попусту, не трать их на мысли о смерти.
Не зови напрасно Ангела Смерти. Он сам придёт к тебе в свой срок.
Живи ради жизни.
Андрей Семёнович. 23 ноября 2002.

С тех самых пор, я ни разу не задумывался о самоубийстве. Мало того, я стал бояться смерти. Это произошло весной, когда я навещал могилу дяди Андрея. Я постоял у оградки, налил в пластиковые стаканы водки. Выпил, один поставил на могилу. Я уже пошёл было прочь, но, отойдя на несколько метров вниз по кладбищенской дорожке, услышал за спиной странный звук. Я оглянулся. На кокурках возле могилы дяди Андрея сидел мужичок в фуфайке и кроличьей шапке. В руке он держал поставленный мною на могилу стакан.
- Твоё здоровье!.. – крикнул он мне, хохотнул и опрокинул его содержимое себе в глотку…

Есть такая мудрость. Все ее знают.
Но настоящее понимание ее приходит далеко не сразу. И не всегда.

Живи каждый день с полной отдачей, беря от жизни все что можно, не зная будет ли еще возможность сделать это завтра, послезавтра. Будет ли потом возможность сделать то, что ты не сделал сегодня, отложив на это «потом». Будет ли это потом?
И поэтому делай все сейчас не откладывая.
Люби, не откладывая на потом.
Говори близким теплые слова, потому что не известно успеешь ли ты их сказать потом.
Строй дом и сажай сад, не зная будешь ли ты в силах сделать это завтра.

Всем понятна и проста эта истина.

Но все ли так просто?
Ведь в каждой простой истине есть свой глубокий смысл, который не так прост, как кажется.

Живи каждый день, как будто это последний день.
Когда ты поймешь, что этот день может стать последним, то тебе не важно будет НИЧЕГО из того, что казалось таким важным.

Ты любишь кого-то, а он тебя не любит. Разве это важно будет когда ты умрешь? Разве любовь может избавить от смерти? Поэтому какая разница – ответная она или безответная. Была ли она или это был сон, мираж.
Ты желаешь добиться продвижения по служебной лестнице. Разве это важно будет, когда ты умрешь?
Ты желаешь женщину, но не можешь добиться ее расположения. Разве важно будет, когда ты умрешь, сколько секса ты получил в жизни и был ли он у тебя вообще?
Ты хочешь выиграть Чемпионат, пролезть какую-то крутую стену. Но нужны ли будут тебе все эти медальки после твоей смерти?

Ты не хочешь прогибаться перед толпой, мыслишь не как все, но боишься стать изгоем, боишься что тебя назовут психопатом, извращенцем. Важно ли все это тебе если это твой последний день в жизни? Так почему это тогда так важно для тебя?

Почему мы забываем, что все мы смертны? Почему нам так важно чье-то признание или не признание, чья-то положительная оценка, чье-то одобрение, чья-то любовь? Имеет ли значение все это, когда все это лишь мышиная возня смертных?

И тогда тебе будет без разницы осудят тебя или нет, признают тебя или нет, поймут или нет, унизят или поклонятся.

Живи каждый день – будто это твой последний день в жизни.
И тогда тебе будет без разницы любят тебя или нет.

Какая разница что происходит в этот промежуток между рождением и смертью, когда все равно что бы не происходило – богат или не богат, любим или не любим, осмеян или вознесен – конец все равно ОДИН.

И именно это мы понимаем в горах, оказываясь так близко от смерти. Но забываем возвращаясь домой в теплую норку признания и любви, которыми мы себя окружаем как фенечками.

Живи каждый день – будто это твой последний день в жизни.
И тогда тебе не важно будет, что ты получил или не получил в ней сам.
Тогда останется важным только что ты УСПЕЛ в этой жизни сделать и ЧТО останется когда тебя не станет.

Хотя… после смерти и это уже будет не важно.

Достучаться до небес (Knockin" on Heaven"s Door, 1997)

«Достучаться до небес» режиссера Томаса Яна – без сомнения, один из самых знаменитых и изящных фильмов о человеке на пороге смерти. Двое совершенно не похожих друг на друга молодых людей, Руди и Мартин, попадают в больницу со смертельными диагнозами. Жизни обоим отмерено не более недели. Выпив с горя текилы, парочка решает если и не взять напоследок от жизни все, то хотя бы понадкусывать: обоим позарез хочется увидеть море, поэтому они угоняют «Мерседес» и немедленно отправляются в путь. По дороге всплывают и другие тайные желания, исполнению которых всячески мешает полиция и устремившиеся в погоню туповатые бандиты, прохлопавшие свою машину. Помимо прочего, Мартину и Руди надо еще придумать, как в короткий срок растратить попавшую в их руки огромную сумму налички – при всем богатстве вариантов задача эта оказывается вовсе не такой простой, как может показаться на первый взгляд.

Невеселый в принципе сюжет «Достучаться до небес» разбавлен большим количеством комичных ситуаций и увлекательных перипетий, подводящих героев к банальному, но оттого не менее важному открытию: когда перестаешь бояться и избегать риска – только тогда и живешь по-настоящему. Неудивительно, что лента Яна стабильно попадает в рейтинги зрительских симпатий: добрая и весьма деликатно подходящая к табуированной теме, она по праву считается настоящим украшением немецкого кинематографа. В 2009 году «Достучаться до небес» удостоилась японского ремейка.

Зеленая миля (The Green Mile, 1998)

Не один только рак способен завести жизнь в тупик – электрический стул тоже справляется с этой задачей вполне успешно. Голливуду не особо интересно копаться в чувствах приговоренных преступников, он традиционно обходит эту тему стороной, и понятно почему: во-первых, преступнику вряд ли кто будет сопереживать. Во-вторых, что толку от того, что ты знаешь точную дату своей смерти? Все равно человек, запертый в камере смертников, уже никак этим знанием не распорядится и ничего нового сделать не успеет. В общем, хорошего сюжета на подобном материале не построишь – для этого нужен особый талант.

Стивен Кинг оказался обладателем как раз такого таланта. В своем ретроромане, блистательно экранизированном Фрэнком Дарабонтом, он показал, что даже у человека, обреченного дожидаться смерти в пенитенциарном каменном мешке, всегда остается достаточно свободы, чтобы творить как плохие, так и хорошие дела, – все зависит от того, что ты за личность. Иллюстрируя эту мысль, обитатели блока «Е» федеральной тюрьмы «Холодная гора» – огромный негр Джон Коффи и злобный псих Уильям Уортон – очень по-разному готовятся к отходу в мир иной. Критики и зрители высоко оценили «Зеленую милю», признав мистическую драму Дарабонта шедевром – многих до сих пор возмущает, что ее номинации на «Оскар» не увенчались успехом. Большинство наград в том году загребла «Красота по-американски», которая, однако, в рейтинге IMDb к «Миле» с тех пор не подобралась даже близко.

Любопытно, что актер Майкл Джетер (открытый гей и обладатель наград «Тони» и «Эмми», сыгравший еще одного смертника из блока «Е» – комичного француза Делакруа) столкнулся с ужасом отсроченной смерти в реальности. Джетер много лет был носителем ВИЧ, из-за чего первое время настолько переживал, что начал спиваться и забросил театральную карьеру. Но позже взял себя в руки – и еще долго актерствовал в кино и на ТВ. Джетер скончался через 3 года после выхода «Зеленой мили»; по свидетельству врачей, смерть наступила от эпилептического приступа.

Я буду рядом (2012)

От компаний Enjoy Movies и «Студия Квартал 95» традиционно не ждешь реализма, да и имя режиссера «Мертвых дочерей» Павла Руминова на первый взгляд не очень-то настраивает на серьезный разговор – тем сильнее бьет под дых сделанная ими драма «Я буду рядом» о матери-одиночке, у которой обнаружилась опухоль мозга.

Для Ирины на свете нет никого важнее ее шестилетнего сына Мити, и последнее, о чем она думает, столкнувшись со страшным диагнозом, – это развлечения. Митя не должен остаться один, поэтому последние недели своей жизни Ирина посвящает поиску новых родителей для него. Перед ее глазами проходит много пар, не сумевших обзавестись собственными детьми, и многие выглядят совсем неплохими людьми, но кто же из них по-настоящему достоин, кому действительно можно доверить самое дорогое, что у тебя есть? Великолепная актерская работа Марии Шалаевой. Главный приз кинофестиваля «Кинотавтр». Не настраивайтесь на легкое кино – к картине, идея которой родилась у Руминова, когда он снимал документальный фильм об онкобольных, вам понадобится не попкорн, а носовой платок.

Пока не сыграл в ящик (The Bucket List, 2007)

Если «Достучаться до небес» обыгрывал тему преждевременной смерти в расцвете лет, то герои трагикомедии «Пока не сыграл в ящик» – люди немолодые, у которых, можно сказать, все основное уже позади. Но значит ли это, что они жили полной жизнью и успели сделать все, о чем принято мечтать в нашем мире?

Сам того не ожидая, онкобольной автомеханик Картер Чамберс вдохновляет своего соседа по палате Эдварда Коула на путешествие по миру. Деньги на это, к счастью, есть: Чамберс миллиардер (и по иронии судьбы владелец той самой больницы, в которую оказался упакован), ему не хватает лишь достойного попутчика. Неправда, что все «денежные мешки» счастливы и радуются каждому новому дню: какой толк от накопленных капиталов, если, по уши погрузившись в бизнес, ты так и не нашел времени, чтобы реализовать сумасшедшие мечты молодости и по-настоящему узнать себя? По стечению обстоятельств эрудит и примерный семьянин Чамберс становится именно тем человеком, который способен понять страдающего от одиночества эксцентричного богача лучше других людей. В конце концов ведь это он составил список «последних дел», которые новые приятели отправляются воплощать. В планах у них гонки на ретроавтомобилях, прыжки с парашютом, посещение Тадж-Махала и египетских пирамид и много других вещей, на которые нелегко решиться в одиночку, но гораздо проще, когда у тебя есть единомышленник. Медлить нельзя: в запасе у Картера и Чамберса всего несколько месяцев, а время, как известно, ресурс невосполнимый. Впрочем, как оказывается, далеко не все задачи можно решить с помощью денег. Для почти всего в мире есть MasterCard, но помириться с семьей, от которой ты был оторван много лет, – бесценно.

Моя жизнь без меня (My Life Without Me, 2003)

Принято думать, что человек со смертельным диагнозом немедленно пустится во все тяжкие – как минимум рванет в путешествие вокруг света, как максимум полностью поменяет свою жизнь. У 23-летней университетской уборщицы Энн для всего этого нет возможности – зато есть двое детей, безработный муж, отец в тюрьме... и рак яичника в неоперабельной стадии. Девушка никому не говорит о результатах своих анализов, рассудив, что это ничего не изменит, а только еще больше усложнит ее жизнь: она решает притвориться, что у нее анемия, и потратить оставшиеся пару месяцев жизни на те вещи, которые кажутся ей важными или хотя бы интересными, – поменять прическу, завести роман на стороне, записать видеопослания родственникам, попробовать свести мужа с другой женщиной...

Не всем поведение героини покажется высокоморальным, кто-то назовет ее даже эгоисткой, но когда твоя жизнь монотонна и беспросветна настолько, что кажется, будто тебя самой в ней и правда нет, испытать какие-то новые и волнующие моменты хочется хотя бы напоследок – и сложно за это упрекнуть человека, у которого уже не будет другого шанса вырваться из колеса рутинной повседневности. Инди-драма режиссера Изабель Койшет «Моя жизнь без меня», основанная на рассказе Нэнси Кинкейд «Притворись, что кровать – это плот», представляет одну из лучших актерских работ в фильмографии актрисы Сары Полли. Лирическая лента, высоко оцененная критиками, заслуженно собрала множество призов на международных кинофестивалях.

Ястребы (Hawks, 1988)

Кинолента «Ястребы» режиссера Роберта Эллиса Миллера – еще одна трагикомедия о людях, которым надо успеть пожить, – ныне крепко забыта аудиторией, а зря: этот британский фильм предвосхитил появление «Достучаться до небес» и многих других успешных картин, рассматривающих тему отсроченной смерти. Сюжет его в чем-то проще и банальней, чем у многочисленных последователей, да и тональность помрачнее, чем в жизнеутверждающих историях типа «Пока не сыграл в ящик», – возможно, эти факторы и помешали аудитории полюбить «Ястребов» как следует, но отличная актерская игра Тимоти Далтона и Энтони Эдвардса искупает любые недочеты.

Встретившиеся в больнице (где же еще?) футболист Деккер и адвокат Бэнкрофт не рвутся срочно покорять Эверест – у них план попроще и повеселей: прокатиться в Амстердам и оттянуться в знаменитом на весь мир борделе. В дороге случайных попутчиков ждет множество незабываемых встреч и разнообразных приколов, помогающих отвлечься от тяжких дум о неизбежном. Одна из самых недооцененных киноработ в фильмографии Тимоти Далтона, по сей день воспринимаемого аудиторией сугубо в амплуа «худшего Джеймса Бонда в истории», – что там говорить, если даже трейлер самих «Ястребов» не забывает напомнить о его «агентурном» прошлом. Лента является экранизацией рассказа сооснователя группы Bee Gees Барри Гибба.

Моя жизнь (My Life, 1993)

Диагноз – рак почек. Боб Джонс мог бы быть счастлив со своей женой и их будущим малышом, но теперь неизвестно, успеет ли он его хотя бы увидеть. Пресловутая мечта «оставить след на земле», которую многие лелеют всю свою жизнь, для Боба воплощается в серии ежедневных видеозаписей, в которых он рассказывает о себе своему еще не родившемуся ребенку. Коль нет возможности изменить судьбу, пускай его узнают и запомнят хотя бы таким.

Сентиментальная драма Брюса Джоэла Рубина «Моя жизнь» с Майклом Китоном и Николь Кидман лишний раз напоминает о том, что из жизни можно уходить по-разному. Кто-то хочет напоследок хорошо развлечься, кто-то, как Боб, предпочитает привести в порядок свои дела: сказать все, что не успел, простить тех, кого следует, и самому попросить прощения за все плохое, нести окружающим радость, любить и быть любимым. Чтобы уйти в спокойствии и безмятежности, не всем нужен миллион долларов на исполнение самых сумасшедших желаний – некоторым достаточно осознавать, что они не оставили после себя незавершенных дел.

Не отпускай меня (Never Let Me Go, 2010)

В фильмах о людях, переосмысливающих свою жизнь на пороге смерти, зритель привык иметь дело с обычными гражданами, для которых осознание собственной смертности – неожиданный удар; из этой травмы и проистекают их дальнейшие действия. Режиссер Марк Романек рассматривает тему неотвратимости под иным углом: что чувствует человек, который с малых лет знает, что умрет молодым? Персонажи его ленты «Не отпускай меня» – учащиеся закрытой школы-интерната в антиутопической Великобритании конца XX века, проводящие свои дни в полной изоляции. Они – клоны, и их судьба – стать донорами органов. Выемка органов совершается постепенно, клон угасает... Или все-таки угасает человек? Несмотря на то что учащиеся интерната не находят свою жизнь странной (они просто не знают никакой другой), им хочется того же, что и людям во внешнем мире: радоваться, творить, любить. И каким бы безыдейным ни казалось их существование в обществе, где к клонам принято относиться как к бездушным фруктам, в нем все же есть смысл, о котором они даже не подозревают.

Картина, основанная на романе букеровского лауреата Кадзуо Исигуро, не стала большим хитом, но собрала букет номинаций на престижные кинопремии и завоевала любовь критиков – сам великий и ужасный Роджер Эберт поставил ей четыре звезды (высший балл по его личной шкале). Последнее неудивительно, учитывая крепкую литературную основу: до того как стать фильмом, книга Исигуро была включена в список 100 лучших английских романов всех времен по версии журнала «Тайм».

Бьютифул (Biutiful, 2009)

Узбаль – человек неоднозначный: по испанским законам он преступный бизнесмен, покрывающий нелегальных мигрантов, для самих мигрантов – последняя надежда прокормиться в чужой им стране. Жизнь дельца не фонтанирует счастьем: его брак с распутной женой-шизофреничкой развалился, на его совести смерть нескольких работников, задохнувшихся в подвале из-за установленных там бракованных обогревателей, сам незаконный бизнес дышит на ладан, и вдобавок он узнает, что неизлечимо болен. Что делать? От метаний и скорби герой постепенно приходит к осознанию того, что слезами горю не помочь, миру плевать на него, и нужно просто прожить остаток своих дней так, чтобы не было стыдно. А еще, конечно, позаботиться о своих двоих детях – это самое важное.

Кто-то не любит драмы Алехандро Гонсалеса Иньярриту за их душераздирающую минорность, другие, напротив, ценят их как раз за показ неприглядной изнанки жизни, от которой всячески бежит Голливуд. Как говорил сам режиссер, представляя ленту в Каннах: «Сейчас редко снимают фильмы об эмоциях, о страхе, о смерти: все в ботоксе, в пластике, все боятся выглядеть теми, кем являются. Наше кино другое – в нем есть надежда. Она в том, что герой сумел преодолеть главную болезнь, которая губит сегодняшний мир. Это не терроризм, не СПИД, не рак, а ненависть. Наш фильм – о победе любви над ненавистью». Даже те, кто считает «Бьютифул» невыносимым зрелищем, отмечают отличную игру Хавьера Бардема (отказавшегося, кстати, ради роли Узбаля от участия в сиквеле «Уолл-стрит»). Не проглядели ее и международные кинофестивали, осыпавшие блистательный бенефис испанца заслуженными премиями и номинациями.

Возмездие (Edge of Darkness, 2010)

Дочь полицейского Томаса Крейвена застрелена у него на глазах неизвестными. Он знает лишь, что это как-то связано с работой Эммы в окутанном тайнами ведомстве, выполняющем заказы властных верхов: бесстрашная девушка пыталась расследовать преступную деятельность своих боссов и поплатилась за это. Для Томаса, в одночасье потерявшего смысл жизни, теперь нет задачи важней, чем закончить расследование самому и наказать тех, кто стоит за «устранением» дочери. Крейвен не останавливается даже тогда, когда выясняет, что отравлен радиацией и жизнь его скоро закончится, – напротив, осознание того, что времени осталось мало, только придает ему целеустремленности. Коп, которому совсем нечего терять, – страшный коп, и его не остановят ни служба охраны, ни подосланный киллер, ни собственные коррумпированные коллеги.

Триллер Мартина Кэмпбелла по мотивам британского мини-сериала «Край тьмы» не ставит мысли героя о прожитой жизни во главу угла, потому что их просто нет: жизнь Томаса закончилась в тот момент, когда злодей в маске спустил курок, и, кроме возмездия, Крейвена больше ничего не волнует. Да раскисать и некогда. Он предпочтет потратить последние часы жизни на то, чтобы наказать негодяев, ввергающих мир в ядерный конфликт, – этого хотела его дочь, и ее смерть не должна стать напрасной. Если это последнее, что он может сделать для Эммы, то пусть будет так. Немногословная, но выразительная игра Мела Гибсона лишний раз напоминает нам об уровне этого актера, в последние годы почти исчезнувшего с экранов. Рэй Уинстон – один из лучших кинокиллеров всех времен (второстепенный, но яркий и, что немаловажно для темы данного топа, решающий ту же философскую дилемму, что и Крейвен, персонаж). Особую изюминку ленте придают великолепные диалоги за авторством сценариста «Отступников» Уильяма Монахана. Ценители триллеров «со смыслом» не останутся разочарованы.