Русский народ никогда не сидел без дела, разве что в праздники позволял себе немного расслабиться.
Были на Руси профессии уважаемые и редкие, сложные и загадочные. Одни не дошли до наших времен, другие получили новое рождение, третьи и вовсе сгинули. Что же представлял собой рынок труда на Руси?
Плевальщики
Плевальщики зарабатывали себе на жизнь вовсе не тем, чем, возможно, вы подумали. Они сеяли репу. Почему плевальщики? Да потому что семена у репы очень мелкие, в одном килограмме – больше миллиона. Сеять обычным способом их просто невозможно. Вот и придумали выплевывать семена. Профессия эта была одной из самых почетных на Руси, а хорошие плевальщики ценились на вес золота.
Дегтекуры
На Руси эта профессия была довольно массовой. Дегтекуры гнали деготь из бересты. Деготь являлся универсальным средством, применяемым как для смазки осей колес, замков или сапог, так и для пропитки шпал и промазки нижних венцов деревянных срубов для защиты от влажности и воды. Но главное, для чего был нужен деготь, – это для производства черной (иначе русской) юфти, кожи особенной выделки с приятным смолистым запахом, которая шла на изготовление обуви и сбруи. Рядом с дегтекурами трудились смолокуры – они добывали смолу из хвойных деревьев при помощи перегонки.
Ямщики и извозчики
Профессия была настолько популярной, что оставила огромный культурный пласт в русском искусстве и литературе. Следует различать: ямщики – это вроде современных водителей междугородних маршрутов, а извозчики – водители городских такси. Ямщики перевозили не только людей, но и почтовые посылки и корреспонденцию, а также различные грузы, например товары для магазинов. В среде же извозчиков была своя классификация. Так, ваньки представляли услуги эконом-класса. В основном это были приезжие из деревень, не имеющие порой своего транспорта. Им приходилось брать и лошадь, и коляску в аренду. За поездку ваньки брали 30–70 копеек. Грузовое такси – ломовики – работали на лошадях-тяжеловозах. Люди состоятельные брали лихачей, у которых были сытые и красивые лошади плюс весьма удобные коляски. Лихачи оценивали свой труд уже в 3 рубля. Кроме частников работали и городские извозчики – «голубчики», или «резвые». Их легко было узнать по форменной одежде и номерному знаку. Заказать городского извозчика можно было на специальной бирже. Такая поездка редко обходилась дороже рубля.
Покос травы издавна воспринимался на Руси как общее дело. Однако основной «ударной силой» являлись все же косари – обычно очень сильные и выносливые мужчины. Если таковых было недостаточно, на покос выходили и женщины, и старики. К слову сказать, некоторые пожилые люди могли дать фору молодым парням. Косить начинали по первой росе, которая увлажняла траву и облегчала ход косы. Определенное положение рук, взмах косы, ее направление – в этой работе много тонкостей. От того, насколько хорошо трудится косец, напрямую зависело, какой продукт получат скотина в хлеву и человек на столе. Обычно во время кошения пели – дружно, весело, тем самым создавая нужный ритм работы, ведь если один из косцов замешкается – и до беды недалеко. Сенокос – один из самых популярных сюжетов в русском искусстве. Косить легко, скажете вы. Конечно, но только если речь идет не о кошении травы.
Коробейники
Коробейниками, ходебщиками или офенями называли торговавших по всей Руси крестьян. Свой товар (обычно различные полезные мелочи) они носили в больших лубочных коробах, отсюда и название – коробейники. Свое общество, свой кодекс, свое понятие о чести и даже свой сленг, который знали только люди этой профессии, отличали коробейников от многих других русских тружеников. Словообразование в языке офеней происходило различными способами: русские слова коверкались до неузнаваемости, заменялись в предложении заимствованиями из других языков, а зачастую и просто выдумывались. Отношение народа к офеням было различное. С одной стороны, офени зачастую были единственными источниками новостей, рассказчиками баек и сплетен, с другой – русский народ как-то всегда с недоверием относился к людям, предлагающим что-то купить.
Скоморохи
Царя при дворе развлекал шут, ну а людей на улицах и площадях забавляли скоморохи. Особенно любили скоморохи работать во время ярмарок и различных народных гуляний. Еще бы! Народ шел добрый, за хорошую шутку и шапкой новой мог одарить. Скоморохи были мастерами на все руки: и острословы, и музыканты, и певцы, и исполнители различных сценок. Народу нужны острые ощущения? Вот вам медведь! Хочется резкости да прыти? Скоморох готов неустанно выполнять всевозможные акробатические па. У каждого скомороха было свое амплуа: комедиант, потешник, ломака, шут. Как известно, власти не очень жаловали людей этой профессии, однако поймать скоморохов было достаточно сложно. На одном месте они не задерживались, кочуя из одного города в другой.
Плакальщицы
Без плакальщиц, или воплениц, на Руси не обходилось ни одно обрядовое действо, будь то свадьба или похороны. Профессионально плакать обучались с малолетства, ведь плач должен был иметь особенный мелодичный склад. Чем пронзительнее плакальщица стенала, тем большое вознаграждение в итоге получала. Если слезы по усопшему в большинстве случаев были родственниками проливаемы искренне, то не всем невестам, прощаясь с родителями, удавалось по-настоящему горевать по своей девичьей жизни. Вот и приглашались женщины, способные проливать слезы часы напролет, сопровождая плач различного рода причитаниями. Присутствовали плакальщицы и во время проводов рекрутов. Плакальщицы были обязательным атрибутом, их отсутствие, например, во время похорон считалось позорным.
Плеватели репы
Умение виртуозно плеваться вполне могло обеспечить безбедную жизнь. Но главное тут было не увлечься - посылать «залпы» определенной силы на строго установленное расстояние. Разговаривать во время работы возбранялось, и рот профессионала был полон семенами популярнейшего на Руси корнеплода - репы.
До XIX века, когда, по указам свыше, картофель все-таки начал постепенно ее вытеснять, репа была основным продуктом на столе: из нее варили супы и каши, запекали, ели сырую, начиняли ею пирожки (и гусей), квасили ее и солили на зиму. Неурожай репы приравнивался к стихийному бедствию, но для начала надо было осуществить грамотный посев. А семена корнеплода столь мелки, что в 1 кг их умещается до миллиона - разбрасывая вручную, ровно не посеять. Неизвестно, кто первый это придумал, но репу стали на пашню «расплевывать» - определенную порцию семян на определенную площадь. Хорошие плевальщики ценились высоко и обучали своему искусству других.
Ловцы пиявок
Они проводили рабочее время, лупя палкой по болотной жиже - имитировали вхождение в воду скота. Глупые пиявки принимали это за звук обеденного гонга и торопились к трапезе. Также их приманивали на живца, в роли которого выступал сам ловец: заходил повыше колен в воду и ноги его немедленно облепляли кровососущие. Тут-то их и собирали. Правда, не всегда и не всяких. Так, запрещалось ловить пиявок во время размножения - в мае, июне и июле. Также «при ловле должны быть избираемы одни лишь годные ко врачебному употреблению, то есть не менее 1 1/2 вершков длины; пиявки мелкие, как равно слишком толстые, должны быть при ловле бросаемы обратно в воду». Хранить добычу следовало в холодке, в емкости, наполненной землей.
Гирудотерапия с древних времен была в почете: при любом недомогании лекари первым делом «пускали дурную кровь», и каждый любящий гульнуть купец знал, что лучшим средством от похмелья являются пиявки, поставленные за уши. Мало того, Россия с успехом занималась экспортом кровососущих. До революции в Европу ежегодно вывозилось до 120 млн пиявок - доход в казну составлял 6 млн руб. серебром, что было сопоставимо с доходом от экспорта хлеба.
Изготовители хвостов
Это была не просто профессия, а целый бизнес, появившийся в «нужном» месте в «нужное» время. О нем поведал Александр Дюма, автор «Трех мушкетеров», посетивший Россию в 1859 году.
Это была лютая зима, когда волки вышли из лесов и, подойдя вплотную к деревням, нападали не только на скотину, но и на людей. Власти приняли решительные меры и за каждый предъявленный волчий хвост (стало быть, уничтоженного волка) стали выплачивать по 5 руб. Народ вошел в азарт, предъявил 100 000 хвостов, за что были выплачены 500 000 руб. Но что-то пошло не так: стали наводить справки, провели расследование и обнаружили в Москве фабрику по производству волчьих хвостов.
«Из одной волчьей шкуры стоимостью в десять франков, - подсчитал писатель, - выделывали от пятнадцати до двадцати хвостов, которые приносили триста пятьдесят - четыреста тысяч: как видим, сколько бы ни стоила сама выделка, доход составлял три с половиной тысячи на сотню».
Подобная история, по некоторым источникам, будто бы случилась также в Вологодской губернии - правда, раньше. Там 1 апреля 1840 года началось слушание дела о волчьих хвостах. Этому также предшествовало нашествие волков и обещанная за каждый хвост награда - 1 коп. медью (пуд ржаной муки стоил тогда 50 коп.). Когда поголовье волков практически сошло на нет, крестьяне, привыкшие к дополнительному доходу, загрустили и нашли выход из положения - стали делать волчьи хвосты из пеньки. Возникло целое производство: одни изготавливали стержни, другие прикрепляли пеньку, третьи расчесывали, четвертые красили. Достигли в итоге почти полного натурализма. Сам губернатор был в доле, а потому изготовители хвостов работали спокойно, покуда благодетель не вышел в отставку.
Вопленицы
Профессиональные плакальщицы существовали еще в древности - в Египте, Греции, Риме. Причем в империи их чрезмерную скорбь пытались даже ограничивать: законодательно запрещали царапать себе лицо и причитать во время погребения. В русских деревнях были свои плакальщицы - вопленицы. Их приглашали не только на похороны, где они могли часами тянуть трагическую ноту, но и на свадьбы. Ведь невесте полагалось покидать родительский дом, заливаясь слезами, но никак не сияя начищенным медяком. Тут очень кстати приходился соответствующий речитатив плачеи: «Ой, да ж прости-прощай, родимая донюшка…».
Настоящая вопленица должна была сочетать в себе как авторский талант, так и актерский. Некоторые достигали в этом деле подлинных высот. Так, жительнице деревни Сафроново Олонецкой губернии Ирине Федосовой посвящен очерк Максима Горького «Вопленица». «Орина, - усердно надавливает автор на «о», - с 14 лет начала вопить. Она хрома потому, что, будучи восьми лет, упала с лошади и сломала себе ногу. Ей девяносто восемь лет от роду. На родине ее известность широка и почетна - все ее знают, и каждый зажиточный человек приглашает ее к себе «повопить» на похоронах, на свадьбах… С ее слов записано более 30 000 стихов, а у Гомера в «Илиаде» только 27 815!..»
Тряпичники, крючочники
Могли ли предполагать труженики тряпья и помоек, что в XXI веке дело их - по раздельному сбору мусора - станет модным и актуальным? Заунывный крик «Старье-е-е бере-е-ем!» разносился по дворам еще в середине прошлого века. За тряпки, банки, старые газеты можно было получить всякие сокровища: сахарных петушков, хлопушки, дудочки и даже громко стрелявшие холостыми зарядами пистолеты-пугачи. Постепенно дело сошло на нет. А ведь раньше существовала целая империя.
Например, в петербургских трущобах возле Сенного рынка находился целый «Тряпичный флигель», занимавший один из корпусов Вяземской лавры. Найти его было несложно: во дворе возвышались горы тряпок, бумаги, костей и прочего мусора, место которому на помойке. Но живших здесь работников тряпичного фронта это вовсе не смущало: главное - был заработок. Низшим в иерархии сборщиков считался крючочник. Главным его орудием был насаженный на палку крюк, с помощью которого он рылся, извлекая нужное, в свалках и мусорных кучах и таким образом зарабатывал около 50 коп. в день, а в месяц - целых 15 руб. Находки сдавались маклакам (или «тряпичным тузам» - хозяевам артели), которых в 1895 году в Петербурге насчитывалось более 50. Они же выделяли тряпичникам средства для скупки (или обмена) у населения тряпья, чтобы потом сдать его более крупным перекупщикам или прямо на переработку. Товар пользовался спросом. Так, владельцы Невской писчебумажной фабрики, купцы Варгунины тратили на закупки тряпья до 150 000 руб. в год. А писчебумажная фабрика Крылова ежегодно закупала в Вологодской губернии 50 000 пудов лаптей - по 60 коп. за пуд.
Австрийская гостиница открыла вакансию шута, сообщает Associated Press. Кандидатам на эту должность необходимо иметь хорошее воображение, обладать творческими способностями и умением играть на музыкальных инструментах. В связи с этим мы решили вспомнить 7 самых чудных русских профессий, которые могут снова возродиться.
Настоящий русич всегда мог проявить себя. Причем, не только в бою и на пиру. Даже надев женскую юбку, найдя мамонта, убитого кем-то другим, считая кошек или обманывая пчел, он мог заслужить почет и уважение.
До сих пор не известна этимология этого слова, но историки склоняются к византийскому происхождению – от «скоммарх» - делать смешное. От шутов «золотого города» переняли наши скоморохи, прежде всего, кочевой образ жизни, а уж репертуар пестрил русской самобытностью. Со всех сторон сыпались на них оплеухи и обвинения – власть не любила их за шутки и крепкие словечки в свой адрес, а духовенство иначе как бесами не называло. Носили артисты короткополые кафтаны – это уже считалось грехом, срамных песен и рассказов не чурались, а очень даже наоборот, напяливали маски, пугая впечатлительных граждан. Была еще отдельная каста шутов городских – кукольники. Чтобы показать представление они надевали на себя юбку с обручем в подоле и задирал ее выше головы, а одевать мужчине женскую одежду и вовсе было непотребством.
Любил скоморохов Иван Грозный. Часто он даже сам переодевался в шута горохового и принимал участие в плясках. Не случайно, опальный архиепископ Пимен был наряжен им в костюм скомороший и с бубном в руках отправлен прочь на осле верхом.
Бубноделы. По ком звучит бубен?
Сейчас бубны выпускает даже компания Майкрософт для особо продвинутых сисадминов. А раньше… Бубном на Руси называли любой инструмент, в котором звукоизвлечение идет при помощи туго натянутой кожи – так что некоторые бубны были даже вовсе не бубны, а барабаны. Музицирующие на этом шумном инструменте ценились в ратном деле. Для сопровождения войск делались огромные набаты – каждый везло несколько лошадей, а били по нему 4 человека разом. Посему хорошие бубноделы всегда были на слуху – вдруг для государственного дела понадобятся. Мастер должен был грамотно работать и с кожей, и с деревом. Для обода лучше всего годилась береза – дощечку из нее надо было вымачивать с неделю, прежде чем завернуть в кольцо. Шкура животного, чаще все-таки домашней скотины, долго обрабатывалась. Пересушив или сгноив сырье мастер рисковал изготовить далеко не мелодичный инструмент.
Кошкодав, кошкарь. Кто бьет?
Сейчас этого человека армия «зеленых» зубами бы загрызла. А раньше люди жили практичнее. Стара стала собачка или кошка – почему бы не сменять на маленькую, но годную в хозяйстве вещь? Вот и разъезжал безнаказанно такой мужичок по деревням, предлагая всякие мелочи в обмен на Жучек и Мурок. Если попадались села, сплошь состоящие из любителей домашних питомцев, кошкодав мог и украсть зазевавшуюся зверушку. Дешевый колотковый (кошачий) и сторожковый (собачий) мех шел на шитье одежды. Известна поговорка, которую будто бы повторял этот деляга, делая грязную часть своей работы: «Не я бью – хозяин бьет!».
Бортники. Правильный мед
То, что «Ж-ж-ж!» бывает неспроста, люди поняли давно. Мед всегда был и лакомством и лекарством. Только лезть в дупло к пчелам рвались не все. А те, кто был согласен, скоро выделились в отдельную профессию. Охотники за диким медом должны были не только знать лес и примечать всякие мелочи, но и неплохо лазать по деревьям – дупла, где селился рой, могли находиться на внушительной высоте. Ну, а потом кто-то смекнул, что вообще-то, можно пчелам подсунуть кусок бревна с выдолбленным отверстием, и искать не надо. Это бревно называлось «борть», отсюда и произошло название профессии. Сделав этот первый «улей», мастер ставил на него свое клеймо, утверждая содержимое своей собственностью. Воров люто ненавидели, пойманный у чужой борти похититель меда рисковал навсегда остаться в лесу.
Каталь. Валяй помоднее!
Особенно ценились эти мастера на Севере, где без валенок просто житья не было. Эту зимнюю обувку долго называли катаниками. Несмотря на то, что про валенки много развеселых частушек, труд изготовителя считался тяжелым и вредным. Работать приходилось в духоте и сырости. Овечью шерсть очищали от грязи и травы, раскладывали и «били». Раньше – просто палкой колотили, затем – низко подвешенной струной. Ее натягивали, как тетиву и отпускали. Шерсть разбивалась «в пух и прах» - отсюда, кстати и пошло это выражение. Потом «пух и прах» раскладывали в виде буквы «Т», сметывали и кипятили. Сейчас это, называется мокрым валянием. Существовала и своя мода. Одни предпочитали валенки с очень высоким узеньким голенищем, другие – покороче и пошире. Сделать точно «по ноге» мог только каталь-суперпрофессионал.
Косторезы. Зачем рыбке зуб?
«Дорог рыбий зуб, мудрены вырезы вырезано, а и только в вырезу муравью пройти». Некромагическое обаяние костей не оставляло наших предков равнодушными. Кубки из вражеских черепов охотно использовали великие князья – ну, до принятия христианства, конечно. После перешли на менее провокационный материал - трубчатые коровьи кости, бивни моржей – пресловутые рыбьи зубы. А, а уж если кому свезло найти ископаемые останки мамонтов с огромными бивнями, то и их пускали в ход. Дело это требовало огромного терпения и недюжинного таланта. Со временем ремесло это стало местечковым – выделились несколько областей, славящихся своими изделиями. Ларцы холмогорцев очень любила Екатерина I, у нее же хранились два образа, вырезанные из кости – в золотой и серебряной оправе. Мастера умело приспосабливались к требованиям покупателя. При Петре I они быстро научились делать модные штучки: миниатюрные игральные карты, пудреницы, крошечные шахматы, коробочки для мушек и даже резные туфельки. Золушка бы от зависти умерла!
Зверовщики. Звери при дворе
Охота всегда была одной из главных мужских забав. Но вождю нельзя допустить, чтобы приближенные шептали: «Акела промахнулся!», посему травить зверя следовало с умом. Эти «умы» и назывались зверовщиками. Они должны были выбрать правильное место и время, а затем, как бы невзначай выгнать дичь прямо на нужного человека. Иногда для этого нужно было подолгу жить в лесу, наблюдая его законы.
Однако позже эти знания пригодились в неожиданном ключе. Русские цари вдруг стали разводить зоопарки. Просто иногда заморские гости дарили разные диковинки – львов, леопардов, слонов, павлинов. Но в нашем климате им были необходимы особые условия и уход. Тогда-то и вспомнили зверовщиков, которые могли «почуять душу» животного. Так и твари удивительные были сохранены, и работники жили безбедно, сочетая обязанности обеспечения охот и смотрителей зверинцев.
На протяжении веков крестьянская семья являлась хранительницей русских народных традиций. Верной себе оставалась она и в вопросах воспитания.
Русская крестьянская семья – уникальный «организм», где детей воспитывали без посторонней помощи, опираясь на неписаный свод законов – простых и удивительно мудрых. Так и шел этот процесс из века в век и из села в село, разве что с небольшими расхождениями.
Детство
В типичной крестьянской семье детей рождалось много, но, к сожалению, многие из них умирали от болезней в первые годы жизни. И хотя для бедных семей очередной ребенок означал появление «лишнего рта», а для зажиточных – потенциального помощника в трудах, родители с одинаковым смирением воспринимали и рождение, и смерть младенцев. Это не значит, что детей не любили – матери, безусловно, испытывали к своим чадам самые нежные чувства, но жестокие жизненные реалии заставляли людей обрастать психологической броней.
Новорожденного клали в зыбку – плетеную люльку, подвешенную к потолку, где он и спал, пока не вставал на ножки. Уход за ним был минимальным: во-первых, потому что мать практически всегда была занята работой, а во-вторых, потому что ее представления об уходе за младенцем были своеобразными.
Доктор медицины Г. Попов в книге «Русская народно-бытовая медицина» описывал их так: «Крестьянки считают, что ребенка достаточно перевернуть в сутки раза два-три, чтобы он не промок. С этой целью под младенца подкладывают кучу тряпок».
Научившись ходить, карапуз передвигался по избе, преимущественно в одной короткой рубашонке, занимая себя разными подручными предметами. Присматривать за ним могли бабушка с дедушкой или кто-то из старших детей. В холодное время года малыш обычно находился в помещении, так как с зимней одеждой для малышей в то время было туговато, а в теплое – выходил на улицу, где бегал по земле босиком опять-таки под присмотром юных нянек, которым могло быть около четырех-пяти лет.
Основу детского питания составляло материнское молоко. Если же молока у матери не было, малышу находили кормилицу или поили его козьим, в качестве бутылочки используя рог с надетым на него соском коровьего вымени. Вместо соски у крестьянского ребенка была «жевка» – тряпица с завернутым в нее жеваным мякишем хлеба. Примерно в полгода кроха получал прикорм в виде молочной гречневой каши, а в год пробовал похлебку.
В три года малыш уже ел то же, что и старшие члены его семьи, спал вместе с другими детьми на полатях и вел вполне самостоятельную жизнь. С раннего утра до поздней ночи он мог играть на улице, будучи предоставленным самому себе. Подрастая, девочки играли в тряпичные или соломенные куклы, которые сами себе и изготовляли, а мальчики – в мяч или в «лошадку», в роли которой выступала обычная палка. По мере взросления у разнополых детей становилось все меньше общих занятий, игры четко подразделялись на «мальчишечьи» и «девчоночьи».
Отрочество
В свой седьмой день рождения ребенок становился отроком или отроковицей. В честь этого события ему выдавались первые в жизни порты (штаны) или длинная девичья рубаха. Детей активно привлекали к труду – разумеется, с учетом возрастных особенностей: работу давали по силам, постепенно увеличивая нагрузку, а в свободное время позволяли гулять.
Поручения раздавали без лишних церемоний – в приказном тоне, но перечить в ответ никому из отроков в голову не приходило. Авторитет отца был непререкаем и подчеркнуто поддерживался матерью.
С десяти лет мальчики под наблюдением взрослых уже боронили поле, с двенадцати – пахали, а в четырнадцать – наравне с отцами участвовали в любых полевых работах. В том, чтобы запрячь лошадь или выпасти скот, они также не видели ничего сверхъестественного. Девочек лет с одиннадцати сажали за прялку, с тринадцати – обучали шитью и вышиванию, в четырнадцать поручали вымачивать холсты. Одновременно с этим юные хозяйки учились доить коров, печь хлеб и делать все, что было необходимо в крестьянском быту.
Кроме трудового воспитания, отроки и отроковицы впитывали в себя и понятия о крестьянской морали. Детей учили почтению к родителям и старшим, милосердию к нищим и убогим, благоговению перед трудом добытым хлебом, преподавали им основы веры, внушали понятие греха. Правда, в большинстве семей религиозное воспитание детей ограничивалось знакомством с обрядовой стороной православия с вкраплениями языческих поверий.
Юность
В юношах и девушках поощрялись целомудрие и стыд, которые наряду с честью и совестью признавались важнейшими категориями нравственности. По этой причине половым воспитанием подростков не занимались, вести с ними разговоры на подобные темы было не принято. Кстати, дети, выросшие рядом с домашними животными, о физиологии отношений между полами имели весьма четкие представления.
Между стыдливостью и ее отсутствием существовала очень тонкая и заметная лишь самим крестьянам грань. Так, многие родители не препятствовали посещению молодыми людьми так называемых вечерних «посиделок», где юноши и девушки не только присматривались друг к другу, но и образовывали пары, для которых поцелуи, объятия и сидение на коленях друг у друга были обычным делом. Более близкие отношения до брака осуждались строжайшим образом, но благоразумные девицы и парни и сами в них не были заинтересованы, так как боялись Божьего гнева и общественного мнения. Если девица меняла кавалеров чаще, чем раз в сезон, или сама проявляла инициативу в отношениях, это также подвергалось осуждению.
Девушки, имеющие безупречную репутацию, пользовались в селе большим уважением – они занимали почетные места на посиделках, их первыми выбирали в хоровод и в невесты присматривали в первую очередь. Конечно, если они обладали и другими необходимыми для замужества качествами: послушанием, трудолюбием, уважительным отношением к людям, а также физической выносливостью.
Браки в крестьянской среде были ранними. В XVIII веке вполне подходящим для семейной жизни считался возраст 14-15 лет. С середины XIX века в законный брак могли вступать юноши с 18 лет, а девушки – с 16 лет. Крестьянских девиц зачастую отдавали замуж без их согласия, да и мнением юных женихов тоже не всегда интересовались. Зато дети придавали родительскому благословению огромное значение.
Образование
Вплоть до XVIII века у крестьян практически не было шансов на образование. Даже в период правления Петра I, когда повсюду открывались новые школы, крестьянским детям вход в них был закрыт. Лишь некоторым из ребятишек удавалось попасть в так называемые архиерейские школы, которые устраивались под надзором архиереев при их домах.
Ситуация стала меняться после издания в 1804 году указа «Об учебных заведениях», согласно которому все школы объявлялись бессословными, доступными и бесплатными (хотя детей крепостных в них, по-прежнему, не принимали). Широкое распространение получили церковно-приходские школы. По инициативе самих селян стали появляться и «школы грамотности», которые могли быть организованы прямо в какой-нибудь крестьянской избе при помощи учителя из «захожих грамотеев».
Свою лепту в повышение народной грамотности вносили и многие помещики. Например, граф Л.Н. Толстой способствовал открытию больше 20 школ в окрестностях Ясной Поляны, а в одной из них преподавал лично. «Когда я вхожу в школу и вижу эту толпу... худых детей с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей... Я хочу образования для народа для того, чтобы спасти там Пушкиных, Остроградских, Ломоносовых... И они кишат в каждой школе!» – писал он в одном из писем.
После Октябрьской революции всевозможные школы, училища и гимназии были преобразованы в единую трудовую школу. Тогда же образ жизни крестьян стал утрачивать свою самобытность.
5 Город мастеров
Названия древних русских городов происходят от имен их основателей: город Владимир назван в честь Владимира Мономаха, русского князя, Ярославль – в честь другого знаменитого князя, Ярослава Мудрого. Но все же названия большей части городов произошли от названий рек, на которых они были построены. Например, Москва на реке Москве.
Названия городам давали и профессии их жителей. Даже маленький городок в старину славился каким–нибудь промыслом или ремеслом. Например, в городке Бронницы в Подмосковье жили оружейники, которые делали броню, а в Мытищах – другом подмосковном городке – проходил сбор мыта (пошлины). Названия улиц в древних русских городах в большинстве своем также происходили от занятий их обитателей – Оружейная, Кузнецкая, Мясницкая, Гончарная, Кожевническая. Эти названия сохранились и в современных городах.
Старинная одежда: 1 – волосник; 2, 3 – перчатки; 4 – кафтан
Портной за работой. С рисунка XVI в.
Сапожная лавка в Москве. С гравюры XVII в. Старинная обувь: 1, 2 – сапоги; 3 – туфель; 4 – поршень
Ремесленники кормили и одевали горожан. Это были блинники, булочники, мясники, сытники, ремесленники «по костюму», которые шили одежду. Кожевники обрабатывали кожу и делали из нее различные предметы, в том числе и обувь. Плотники строили дома и изготовляли изделия из дерева. Кузнецы и литейщики владели секретами ковки и отлива металлических изделий. Ремесленники очень гордились своими умениями, недаром говорили: «Ремесленников много, а мастеров мало».
Крестьянин и ремесленник XII в. Реконструкция
Представим себе бородатого кузнеца, подстриженного в кружок, одетого в кафтан чуть выше колен, фартук и сапоги. Главное его орудие – молот и клещи. Он точно знает, что нельзя передержать расплавленный металл при высокой температуре, что надо вовремя извлечь из печи готовое изделие. Каждый кузнец понимал, что если металл остынет, то он станет твердым и его уже нельзя будет ковать. Отсюда и произошла современная поговорка «Куй железо, пока оно горячо», что означает «спеши вовремя делать дела». А чтобы посторонние не мешали при таком сложном деле, как литье металла, кузнецы распускали разные ложные слухи. Зеваки расходились, и можно было спокойно заниматься делом. Отсюда берет свое происхождение слово «заливать», т. е. «обманывать».
Сложное было ремесло у гончаров. Горшки они лепили из глиняных ободков, которые накладывали один на другой, выравнивали и слепляли вместе. Сначала их делали руками, а позже изобрели гончарный круг – специальное вращающееся устройство, при помощи которого стенки посуды можно было вылепить ровными. Когда посуда была готова, ее сушили на солнце и обжигали в печах. Мастера очень гордились своими изделиями, давали ласковые названия отдельным частям сосудов – носик, горлышко, ручка, тулово, ножка.
Если жизнь городского ремесленника проходила в мастерской, то купец все свое время проводил на торгу. Особым спросом пользовались восточные товары – перец, изюм, орехи, стеклянная посуда, сукно, которое покупали большими мотками – штуками. Русские люди на торг везли мед, воск, кожи, меха, льняное полотно. Помимо товаров купцы привозили и свежие новости, рассказы о заморских странах и обычаях.
Кроме ремесленников и купцов в древних городах жили ямщики – люди, которые держали лошадей для перевозки людей, почты и грузов. Их дома стояли возле важнейших дорог, ведущих из города. В городских крепостях находились и служилые военные люди – стрельцы, пушкари. Они несли службу по охране города, а в мирное время занимались еще ремеслом и торговлей.
В городах также проживали служители церкви – священники и монахи. Последние жили в монастырях около города или в подворьях в самом городе. В городах было очень много церквей, почти на каждой улице. Около церквей, у стен монастырей можно было увидеть огромное число нищих.
Жители старинных городов были мало похожи на современных горожан. Они одевались совершенно по–иному. Помните сказку А. С. Пушкина о рыбаке и рыбке? Старик не узнал свою старуху, когда она стала богачкой:
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчовая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Бояре, богатые купцы носили широкие свободные одежды ярких цветов, шитые золотом и жемчугом. Рукава и подолы кафтанов обязательно отделывали другими по цвету материалами. Большие воротники, украшенные драгоценными камнями, пристегивались отдельно.
Стрелец XVII в.
Московский щеголь XVII в.
1. Кафтан 2. Нарядный кафтан 3. Ферязь 4. Охабень
Широкие и длинные (до пят) одежды в старину называли опашнями. Их шили из шелка или тонкого сукна на подкладке, с разрезом спереди и очень длинными рукавами. Под рукавами делали отверстия для рук, а сами рукава завязывали узлом на спине. Опашни украшали красивыми пуговицами и ожерельем – шитым золотом и жемчугом воротником. Видимо, этот богатый летний наряд надевали, выходя из дома, в хорошую погоду. Носили его «на опашь», т. е. в накидку (отсюда и название «опашень», а также слово «запахнуться»).
В XVI в. появилась ферязь – широкое и длинное праздничное платье без воротника. Ферязь шили из шелка, бархата, парчи, подбивали мехом. Спереди ферязь украшали образцами – шитыми шелком и золотом петлицами. Первоначально ферязь была на завязках, которые потом заменили пуговицами. У ферязи, как и у опашня, были длинные рукава. В один из них, собранный в складки, продевали руку, а другой оставляли висеть до полу. Иногда рукава завязывали сзади.
горлатные шапки и колпак. Гравюра. XVII в.
Богатые горожане очень любили шубы. Их надевали даже не в очень большой мороз, чтобы показать свое богатство. А если было жарко, то к одежде прикрепляли красивый соболий воротник. Шубы шили обязательно мехом внутрь и сверху покрывали сукном или шелком. По бокам разреза спереди делали нашивки из другой материи. На них пришивали петли и пуговицы. Шубы обычно были в старину широкими распашными длинными, с отложными воротниками.
Предметом щегольства были не только меха, но и пуговицы, которые в те времена стоили намного дороже самого платья. Но самой модной деталью одежды был стоячий воротник – козырь. Слово «козырять» означало в старину «важничать».
Козырь. Парсуна «Михаил Васильевич Скопин–Шуйский». XVII в.
Непременной деталью одежды на Руси был пояс. Без пояса могли выйти на улицу только дети. Богатые люди специально подпоясывались высоко под грудью, чтобы выпирал живот. В Древней Руси лишить человека пояса значило обесчестить его (отсюда известное выражение «распоясаться», что означало «опозориться»).
Наиболее распространенным поясом на Руси был кушак. Он был широким и длинным; его несколько раз оборачивали вокруг талии. Концы его иногда оставляли свободными, а иногда подтыкали с боков. За кушаком по азиатскому обычаю висел кинжал.
Высокая шапка называлась горлатной, потому что шили ее из шкурок с горла животных. Она была непременным атрибутом наряда богатого горожанина.
Не отставали от мужчин и горожанки. Они носили еще более широкие и яркие одежды. Длинные рукава откидывались назад, руки в них не просовывали. Девушки носили венцы и вплетали в косы ленты. А женщины тщательно убирали волосы под платок или головной убор – кику. Кика имела высокую налобную часть, расширявшуюся кверху, – чело. Его, как правило, делали из серебряного листа, обтянутого нарядной тканью и украшенного золотом, жемчугом и драгоценными камнями. Задняя часть кики – подзатыльник – была из плотной материи, собольего или бобрового меха. По краю кики пристегивалась бахрома, чаще всего из жемчуга, которая называлась поднизью.
На ногах богатые горожане и горожанки носили мягкие сапожки, а бедные – обувь из лыка. Выражение «не лыком шит» означало, что человек не из простых.
Старинные женские головные уборы
Н. Кончаловская в книге «Наша древняя столица» так описывает одежду, в которой москвичи ходили прежде:
Ой, вы, гости–молодцы,
Длиннополые купцы!
И бояре и дворяне,
Горожане и крестьяне,
Кто в сорочках и штанах,
Кто в коротких зипунах.
И такие франты были:
Длинный охабень носили,
Рукавами до земли
Пыль по улице мели.
А зимой, в мороз, в Москве
Надевали шубу, две.
А боярыня, бывало,
По три шубы надевала.
Любят в праздники рядиться
Наши русские девицы:
Ожерелья, серьги, бусы,
Ленты в косах до земли.
А молодки под убрусы
Прячут волосы свои:
В старину была коса
Только девичья краса!
Одежда ремесленников была простой: рубахи, порты и кафтаны. Порты шили из тонкого сукна – брюкиш и заправляли в сапоги (слово «брюки» произошло именно от этого названия). Шапки делали из валяного сукна. Волосы стригли в кружок и носили бороды.
1. Летник 2. Кика и душегрея 3. Летняя одежда зажиточных женщин
Телогрея
Жены и дочери ремесленников, как и крестьянки, очень любили носить сарафаны. Поверх них надевали телогреи и душегреи – широкие и короткие кофты, а на голову – кичку или кокошник. Он покрывался яркой тканью и расшивался. Носили и платки – ширинки. Горожанки любили стеклянные и медные браслеты, костяные подвески для головных уборов, обручи и перстни из дерева и кости.
И ремесленник, и купец, и боярин – все горожане обязательно имели огород, участок поля и хлев с коровами, свиньями, птицами. И не где–то за городом, а в самом городе. Кроме огорода у горожанина обязательно был сад, который он очень любил и за которым заботливо ухаживал. До сих пор известны овощи и фрукты, разведением которых славились старин–ные города: «владимирка» – вишня из Владимира, нежинские огурцы, павловские дыни и арбузы.
Существовали в старину в городах и специальные сенные торги. Дело в том, что города имели свои сенокосы и выпасы для скота. Для городского пейзажа были характерны растянутые сети и сидящие на берегах реки или озера рыболовы. На многих старинных гербах городов не случайно изображали рыбу. (Вообще гербы многое могут нам рассказать о занятиях жителей древнего города.)
Каждый горожанин, таким образом, помимо своей основной профессии занимался еще и крестьянским трудом, обеспечивая свою семью всем необходимым. Вот почему старые города так напоминали деревни.
Боярыня конца XVII в.
Вопросы и задания
1. Перечислите всех тех, кто жил в старину в русском городе. Чем они занимались? Как одевались горожане раньше?
2. Попробуйте нарисовать герб одного из русских городов. Можно ли по нарисованному гербу определить занятия горожан?
3. Каким ремеслом вам бы хотелось заниматься, окажись вы на месте горожанина–ремесленника? Вылепите из глины или пластилина изделие, которое делали ремесленники этой профессии.
4. Перепишите, вставьте пропущенные буквы и объясните значение слов:
р–месленники
к–жевенники
л–тейщики
п–дворье
м–стера–пашень
к–зырять
г–рлатная шапка
с–р–фан
к–кошник
5. Как вы полагаете, почему загадка «Семьдесят одежек, и все без застежек» возникла именно в русском городе? Как она связана с привычками горожан?
6. Вспомните песни, прибаутки и загадки о русской одежде. Как относились к одежде в старину?
Мне наскучило, девице,
Одинешенькой в светлице
Шить узоры серебром!
И без матушки родимой
Сарафанчик мой любимый
Я надела вечерком.
В разноцветном хороводе
Я играла на свободе
И смеялась как дитя!..
А. И. Полежаев. Сарафанчик
Ты, Назар, ты, Назар,
Поди–ка на базар,
Купи мне сарафан:
Ни долог, ни короток -
Ни в лес ходить,
Ни зайцев ловить.
7. Отгадайте русские народные загадки об одежде. Ответы можете нарисовать. Какие из этих предметов одежды носили в старину?
1. По дороге я шел,
Две дороги нашел,
По обеим пошел.
2. Сижу верхом,
Не знаю, на ком,
Знакомца встречу,
Соскочу – привечу.
3. Днем обручем,
Ночью змеей.
Отгадки: пояс, шапка, штаны.
Любопытный факт. Знаете ли вы историю происхождения крылатых слов и выражений? Например, сегодня можно услышать слова: «Не доводи меня до белого каления!» Оказывается, их возникновением мы обязаны ремесленникам–кузнецам. Они постепенно нагревали металл до такой степени, что он, раскаляясь, из красного становился белым. Потом ему придавали молотом нужную форму. Выражение «зарубить себе на носу» означало (да и сейчас означает) «запомнить». А в старину «носом» называли дощечку, которую носили с собой неграмотные люди, чтобы делать на ней различные заметки, зарубки. «Зарубить на носу» означало «сделать зарубки на дощечке, чтобы не забыть».
Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Кельтские сумерки автора Йейтс Уильям БатлерСТАРЫЙ ГОРОД Однажды ночью несколько лет тому назад мне самому довелось испытать на себе нечто вроде чар фэйри.Я отправился тогда за компанию с одним молодым человеком и его сестрой - мы были все трое друзья и некоторым образом даже родственники - к тамошнему сказителю
Из книги Теория кино: от Эйзенштейна до Тарковского автора Фрейлих Семён Израилевич Из книги Традиция "внутренних школ" ушу автора Малявин Владимир ВячеславовичVIII. Избранные изречения мастеров ушу Заниматься ушу и не заниматься внутренним достижением (гунфу) - значит прожить жизь впустую.Найти хорошего учителя нелегко, найти хорошего ученика - еще труднее.Прежде чем учиться искусствам, познай ритуал. Прежде чем заняться ушу,
Из книги Основы живописи [Учебник для уч. 5-8 кл.] автораСекреты и тайны мастеров Интересно узнать о том, как же великие мастера живописи создают свои произведения, какими секретами и тайнами изображения они владеют. О некоторых из них можно узнать, прочитав текст на этих страницах.Замечательные западноевропейские и русские
Из книги Основы рисунка для учащихся 5-8 классов автора Сокольникова Наталья Михайловна Из книги Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта автора Зюмтор ПольГлава I Город Вид городаАнглийский посланник в Гааге Уильям Темпл, издавший в 1673 году довольно объемный труд о Нидерландах, восхищался особой атмосферой и «зачастую величием»{1} городов этой страны. «Золотой век» ознаменовался огромными капиталовложениями в
Из книги Легенды петербургских садов и парков автора Синдаловский Наум Александрович Из книги Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного автора Мантран РоберГОРОД Общий вид «Константинополь построен на почти треугольном мысе, один из углов которого вдается в море, омывающее ту часть европейской суши, что расположена напротив места древней Халкедонии, называемой ныне Кадикёй, то есть город кади; другим своим углом он, словно
Из книги Страна древних ариев и Великих Моголов автора Згурская Мария Павловна Из книги Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX-XX веков автора Андреевский Георгий Васильевич Из книги От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава автора Прасол Александр Федорович Из книги 100 великих археологических открытий автора Низовский Андрей Юрьевич Из книги Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Северная Америка. Южная Америка автора Ершова Галина Гавриловна Из книги Лакцы. История, культура, традиции автора Магомедова-Чалабова Мариян Ибрагимовна Из книги Изображение и слово в риторике русской культуры ХХ века автора Злыднева Наталия ВитальевнаГород Фольклорно-речевое клише видимо-невидимо метонимически отсылает к теме города (или функционально тождественного ему в рамках мифологической картины мира базару как месту опасного пересечения-сгущения пространственных границ) и обозначивается количественно по
Из книги Загадки Петербурга II. Город трех революций автора Игнатова Елена АлексеевнаГород-мир Хозяин города. Высылки из Ленинграда. О сахаре и галошах. Борьба с мещанством. Смычки. Воитель Иван Петрович Павлов. Достижения науки и техники. Грандиозные планы. Теневые стороны жизни: беспризорные, инвалиды войны, налетчики. Питерская шпана. Суд над
Онлайн калькуляторы
